— Не выспался… плохо чувствую себя… отвалите.
Благо они понятливые, не стали надоедать. Почти перед самым звонком заявился в класс Андрей, с кислой миной и потрепанным видом. Поймал на себе странный взгляд своего другана, похоже, сделавшего вывод, что не высыпались мы с ним заодно.
Затрахало все, второй день черти что творится. Спать хочу.
Андрюха, зевая, подошел к моей парте, остановился, вгляделся в мои сонные глаза, а у самого трехпудовые мешки.
— Здорово.
— Здоровее видали, — раздраженно ответил я, краем глаза заметил, что у него рука правая перебинтована.
— Производственная травма, — объяснил он. — Херово выглядишь.
— Прикинь, с тобой та же фигня.
Постоял рядом, посверлили друг друга взглядами, ушел к себе за парту. Во-во, скотина, вали туда и не еби мне мозги хотя бы сейчас.
Вот же… вот же… убить его мало. Он должен мучиться, корчиться от боли! Сам же виноват!
— Че с рукой? — зачем спросил? Еще и через «че» его.
— Уже ответил.
— В падлу нормально ответить?
И вдруг до меня дошло, что в классе нереально тихо: все слушают наш разговор. Господи, дай мне сил.
— Дрочил слишком усердно.
Вот сука… почему именно так? Все взгляды на меня. Спас до одури громкий звонок. Славно. Никогда прежде не радовался началу урока. Училка пришла на мгновение позже. Что-то говорила, слушал ее через дрему. Через некоторое время она почему-то стала расплываться, походу, я засыпал. И разбудил меня толчок в спину. Ну сейчас-то почему мне поспать не дает?!
Обернулся, готовый врезать этому ублюдку прямо в его наглую харю. Дернулся от него, загремев партой. Это чмо болотное мне такую рожу состроило… не столько страшную, сколько противную. Точно в башке у него помойка.
— Хрена тебе от меня надо? — со злостью поинтересовался я, плюнув на училку. Сил больше нет терпеть это.
— Хочу тебя, — с томным взглядом ответил мне Андрей.
Меня аж передернуло всего.
— Крайне неудачная шутка, — скривился я, отворачиваясь.
Смотрю, а в классе нет уже никого, только мы вдвоем.
— А я и не шутил.
Его голос, как раскат грома, прямо над ухом, щекоча дыханием мою шею. Что за нахер? Когда успел? И… И-и…
— Отвали! — завопил диким ором, рванулся со стула, но его руки клешнями ухватили за талию. Прижал к себе. У меня аж сердце замерло. Я окоченел весь, пошевелиться боюсь. — Серьезно, — прохрипел еле слышно, — неудачная шутка.
А он своим дыханием астматическим мне в ухо, как маньяк:
— Я же обещал, что ты сдохнешь, Кира, — прошептал очень ласково, сжимая руки.