И действительно убежала. Мы с ее тюком смогли бы только ползти, натужно стеная.
— Ну и я пойду. — Лейя лебедушкой поплыла вслед за Алией. Я полюбовалась на красоту зимнего дня за окном и, собрав в кулак всю волю, тоже потопала на занятия, правда, с трудом представляя, как они теперь будут проходить. Нет же никого — ни учителей, ни учеников.
Класс демонографии и демонологии пустовал. Я плюхнулась на скамью и начала неспешно выкладывать из стола все необходимое. Книги и дорогущую, хрусткую, как льдинка, белую, словно первый снег, бумагу, уже обрезанную и приготовленную, страшно подумать, для черновиков взяла из учительского бюро. Там же добыла склянку с чернилами, отлила немного в свой письменный прибор. Выложила тетрадки и разобралась с последними записями. Все, что мы прошли накануне бесовской недели, не то чтобы покрылось дымкой тумана, а просто напрочь выветрилось из головы.
Тщательно обрезанная и прошитая суровыми черными нитками тетрадь пугала, словно незнакомец темной ночью. Какая-то безумица моей рукою написала в ней полную галиматью, озаглавленную как «Сравнительный анализ развития верований в северских княжествах времен правления Иласия и Kopы». Неизвестная ругалась политеизмом, заимствованиями и диффузией. Мне ее бурный тон не нравился, и я решила, что лучше немного поглазеть на стены, чем забивать голову тем, что без запинки даже выговорить невозможно.
И было чем любоваться. Вокруг кипела битва. Раскинув крылья, огнеглавый Пых кидался грудью на зеленого уродца Кишивакану. Змей Апос, вздымая океанскую волну, грозил Уэку. А чернильночерный, с красным зевом Туломос бился, словно эпилептик, круша земную твердь. Его противник потерялся где-то за тучами песка и пыли, но языки огня проснувшихся вулканов уже изверглись и сплелись в замысловатые зловещие узоры, грозящие большой бедой всему живому.
Но моей любимой фреской была центральная, над кафедрой. На ней два безымянных демона рубились на пылающих мечах. Тот, что слева, походил на Анжело, а правый был словно его альбинос-близнец, только красивей и холодней снегурочки. Родство их было очевидно, и я не представляла, что могло толкнуть крылатых на дикое смертоубийство. А в том, что парней не удержать, я не сомневалась. Они и на картине-то выглядели так, что страшно было голос повысить из опасения вякнуть что-нибудь под руку.
— А вы заметили, что только эти двое олицетворяют Тьму и Свет как величины, равные во всем? — Я вздрогнула и уставилась на высокого, наглухо застегнутого в черное парня. Он стоял вполоборота к фреске, небрежно облокотившись на кафедру. Яркие, словно напитанные солнцем волосы стекали по плечам, глаза казались просто окнами в бездонную немыслимую синь небес. Такой убил бы Лейю одним лишь появлением в аудитории, а мне вдруг стало неуютно под его взглядом, будто голой на мороз выгнали.