— Да помогите же хоть кто-нибудь! — в отчаянии взвыла я. Крысюк свалился с кучи мне под ноги, взлетел проворнее бельчонка на голову и, лапами зажав мой рот, испуганно так вытаращился.
— Ты че, хозяин услышит.
— Так страшно же.
— А будет еще страшней, он знаешь как не любит, когда его от опытов отрывают. Триста лет мы с ним, и ни разу добром не кончилось. Так что засохни в тряпочку.
— Мне книжки надо по Северскому пантеону. У меня доклад, промямлила я, едва не плача от обиды и оттого, что толстый крыс висел на волосах, выдирая их с корнем. Снять пасюка мне было нечем, обе руки были заняты подружками. К счастью, крыс сам свалился, бормоча:
— Книги, книги. Сдались вам эти книги. У нас тут вам что, читальня?
— Архив у вас. Школьный, — пробормотала я, немало удивив сим заявлением бухтевшего крысюка.
— То-то я голову ломаю, зачем сюда всякой дряни натащили?
И хозяин еще мне говорит — си-сте-ма-ти-зируй. Да тут этого барахла немерено, а крысы, между прочим, три года живут, и все! — Он печально махнул лапой, показывая, как резко и трагично обрывается жизнь собратьев, но я не посочувствовала трехсотлетнему лентяю.
— У вас хоть что-нибудь уцелело? — Я грозно сдвинула брови.
— Уцелело, — вздохнул крыс. — Но вокруг хозяина. Вид-то надо было делать… Но я бы не рисковал. Подумаешь, поставят неуд. Первый раз, что ли?
Я не нашлась, что ответить. Действительно не первый, но не хотелось бы, чтоб последний.
— Не проверяют вас, что ли? — рыкнула я, отрывая подол от особо приставучей железяки.
— Ну как же не проверяют, — надулся от гордости и ехидства крыс. — Нас ежегодно, как положено, проверяют.
Он скосил глаза на совершенно пьяных от награбленных богатств Алию и Лейю.
— Потом краснеют, извиняются и ежегодный акт подписывают.
Жутко полезная эта штука — заклинания от воров. Мне даже один проверяющий после этого собственные вещички на хранение принес. Тоже большой ученый, как и мой хозяин. Представляешь, сумел запихнуть в зайца утку, щуку и громадное яйцо.
— С иголкой?.
— Точно! — подтвердил крыс. — Правда, я иглу сломал, когда в замке ковырялся. Сундук, понимаешь, захлопнулся. Ну, я думаю, не станет мужик из-за ерунды скандалить?
— Можешь быть спокоен. — Я похлопала крыса по плечу. — Тебя хоть как зовут-то, герой?
— Гомункул я. Можно Гомункулус. А хозяин иногда Эректусом Вульгарисом обзывает, но че-то мне это имечко не очень. — Он просительно заглянул в глаза, и я поспешила его успокоить, мол, никаких Эректусов, друг Гомункулус, и все.
— А кто хозяин — чародей, колдун, некромант?
— Бери выше. Алхимикус он! Изучает суть явлений и преобразования материй и энергий, во!