— Чувствуешь себя как голая, — печально произнесла Лейя.
— Кто выдумал такую гадость?
— Власти города, якобы для нашей же защиты! — Алия сердито швырнула в мишень нож, попав в самую середину.
— А как они узнают, что входящий в ворота — нечисть?
— Стража у ворот держит черный архон и требует, чтобы входящий, положив на него руку, просто сказал, что он не нечисть.
У меня всплыла в памяти эта забавная процедура, мне было даже весело, когда, предъявив какую-то закопченную железяку, стражник спросил, не нечисть ли я. При этом подозрительно косился на наставника, которому сделать такое же заявление не предложили и никакой бирки не выдали. Видимо, знали его в лицо. Я безропотно положила руку на эту дрянь и с чистой совестью поклялась, что к нечисти не имею никакого отношения.
— Подумаешь, — фыркнула я, — могли бы и соврать, дескать, не нечисть мы.
— И лишились бы руки! — рявкнул Аэрон. — Черный архон таких шуточек не спускает!
Я приуныла.
— Если хочешь, можешь сходить одна, — сказала Алия. Я представила себя, одиноко блуждающую по городу.
— Нет, одна я не пойду.
— Тогда вечером завалимся к Никодиму, — подвел итог Аэрон, спрыгнул со стола и, уже открыв двери, брезгливо потянул носом. У вас на этаже что-то сдохло! Вонь просто ужасная.
Я вспомнила про куриные лапки и хихикнула.
Алия продолжала метать нож в мишень, я посмотрела, как она попадает прямо в яблочко, и полезла на подоконник Уселась поудобнее и бессмысленно уставилась за стекло. Содержательный разговор не давал мне покоя. Я принялась водить пальцем по стеклу, выписывая завитушки. Лейя мурлыкала какую-то песенку и вышивала зеленую широкоротую лягушку на своей наволочке.
— Химка оккупировала уборную, — сообщила она, не отрываясь от своего занятия. — Вина накушалась. А ей говорили — не запивай молоком! Сидит теперь, шипит от злости и крыльями машет, того и гляди, взлетит вместе с нужником.
Палец остановился на полпути к подоконнику.
— Животом мается, говоришь?
— С места встать не может! — хихикнула Лейя и чмокнула лягушку в вышитое гладью брюшко.
— Девочки; а на ярмарку мы все-таки сходим! И без всяких дурацких бирочек! — заорала я, спрыгивая с подоконника. Алия от неожиданности промахнулась, и мы уставились на вибрирующую рукоять ножа, торчащего из стены.
Трое недовольных сидели у горшка с углями, время от времени кидая безразлично-угрюмые взгляды на будку, в махоньком окошке Которой то и дело показывался то один, то другой глаз десятника городской стражи.
— И че зырит? — зевал бородатый детина, лениво перекладывая топор на длинном древке с одного плеча на другое.