Выйдя из ванной комнаты, с тоской посмотрел вокруг, да в современной гостинице почему-то конгресса провести было нельзя.
Я включил черно-белый телевизор, пощелкал переключателем каналов, Ну, что три программы есть - цивилизация. По ББС шли новости, почти классический английский язык дикторов я хорошо понимал. Сообщили о нашем конгрессе, и о том, что на нем будут гости с Советского Союза. Мысленно я улыбнулся, пройдет всего ничего - двадцать лет и никому дела не будет до визитов гостей из России.
Через час я зашел к своему начальнику. Тот, чертыхаясь, разглядывал приспособление для глажки брюк.
Я, улыбаясь, спросил:
-Евгений Иванович, а что вы горничную на этаже не попросили вам все сделать.
-Да вот, как-то неудобно,- замялся он.
-Ну не знаю, я сразу ей отдал костюм, так он у меня уже готовый висит на плечиках, ждет посольского приема.
-Вот зараза,-воскликнул Чазов, крутя в руках две доски с проводом-слушай, будь другом, позови горничную, а то я сейчас эти доски об стенку разбабахаю, не могут утюга нормального положить.
-Я отнес горничной костюм, а Евгений Иванович в это время собрался и мы с ним вскоре, фланирующей походкой, отправились по магазинам.
Конечно, для незамыленного взгляда советского человека, тут был рай для покупок. Но для меня ничего особенного не было, и я спокойно проходил мимо роскошных витрин, с драгоценностями, роскошными шубами, и женскими сапогами. В кармане, у меня лежала записка с кратким списком, над которым трудилась моя жена, полдня вписывая в него все новые пожелания и вычеркивая старые. Но когда я уже точно знал количество фунтов, которое я смогу вывезти из Союза, Анин список пришлось сократить еще в два раза.
Я шел и злился:
-Ну почему я должен покупать ей эти долбанные джины суперрайфл, неужели в нашей стране не могут сшить такую херню.
Вспоминал свою прошлую жизнь и думал, а ведь тогда спокойно выложил бы всю зарплату, да еще бы и добавил за такие джинсы. Может в этой жизни хоть что-то изменится?
Наверняка моего спутника одолевали похожие мысли, потому, что мы назад в гостиницу возвращались с кривыми физиономиями.
К семи вечера мы уже были при параде и ожидали машину из посольства. И действительно ровно в семь машина была у подъезда. Глянув на Роллс-Ройс с дипломатическими номерами, швейцар у дверей настежь распахнул их и с поклоном придерживал, пока мы не прошли. Мы почти синхронно кивнули ему и сели в распахнутую водителем дверь.
Мы подъехали к зданию на Кэнсингтон Палас, когда уже стемнело, но яркие огни ночного города освещали улицу почти, как днем.