Во-вторых, солнце давным-давно (давнее не бывает) было огромным-преогромным, но как только стали появляться люди, оно начало уменьшаться в размерах. Рождается на свет человек — ррраз, от солнца отрывается кусок, и становится тот кусок звездой, умирает гот человек — гаснет эта звезда и падает на землю… И если жил человек праведной жизнью, не обижал никого, не воровал, друзей не предавал, то вернется его душа на солнце, а если был он злыднем и гадюкой — из него после смерти месяц получится… Так что, если судить по этому поверью, не догнавший солнце при жизни, имеет шанс породниться со светилом после смерти. Кем быть — солнием или месяцем — каждый выбирает сам и строит сообразно своему выбору жизнь свою.
Заботясь о самочувствии великого светила, которому ученые предсказывают в новом веке медленное угасание, не советую убивать встреченную невзначай на лесной тропинке яшерицу, хотя и считается, что, греясь на солнце с открытым ртом, она «пьет, глотает, высасывает» из солнца соки. Убей ящерицу, — гласиг русское поверье, — и на том свете тебе простится аж 40 грехов. Идет этакий Иван-дурак, вооруженный знанием фольклора, грешит напропалую и устилает свой жизненный путь бездыханными телами невинных ящериц. Тем временем нарушается экологический баланс, и не за горами экологическая катастрофа…
…Холст попросил увековечить в тексте столь любимого им в юности Ф. Ницше. И — удивительное дело! Строки из «Заратустры» сами легли в предложенный Дубом стихотворный размер…
«Мужество есть лишь у тех, кто знает страх, кто видит бездну, но с гордостью смотрит в нее, кто смотрит в бездну, но глазами орла, кто хватает бездну когтями орла», — писал философ.
«Мужество есть лишь у тех, кто ощутил сердцем страх, — пел Кипелов, — кто смотрит в пропасть, но смотрит с гордостью в глазах».
В припеве хотелось передать состояние разбегающегося человека, который секундами позже, преодолев притяжение земли, отрывается от ее поверхности и взмывает вверх. Отсюда сначала: «беги, беги за солнцем…», а потом: «лети, лети…».
Закончив сочинять и подгонять сочиненное под заданный размер, я где-то часа в три ночи прилегла на диван, и подумала: «А не — плохо было бы сейчас, после трудов праведных, искупаться в океане…». Тоска по этому неспокойному чудовищу, меняющему цвет в зависимости от настроения, то и дело охватывает меня. Иногда в самом центре Москвы неизвестно откуда и неизвестно почему в ноздри вдруг ударяет его волнующий запах… И вот, стоило только подумать об океане, как на меня накатывают изумительные изумрудные волны, покачивают, успокаивают. Нет, я не сплю! Появляется одна огромная волна, она подкрадывается бесшумно, вот-вот утащит в никуда…Я стряхиваю оцепенение, и океан исчезает. Один знакомый буддист потом сказал, что таким образом курирующие наш очередной проект Силы поощрили меня. «Значит вы все сделали правильно, — говорил громилоподобныи знаток Востока и вегетарианской пищи, — ноты вовремя ушла от волны… А то осталась бы там, не выплыла бы… Такое тоже случается».