Здесь в Греции хорошо. Трудно, очень трудно, но очень хорошо! Только… почему, когда Лёши нету дома, почему, когда она остаётся одна и кладёт голову на подушку она снова и внова видит Город? Новые впечатления и картины не стирают из её памяти Город. Он не хочет её отпустить.
В Городской поликлинике Адель стала замечать, что от неё что-то скрывают. Если она случайно входила в регистратуру, беседы резко прекращались, и в воздухе повисала странная напряжённая тишина. Сперва Адель думала, что все вокруг обсуждают её замужество. Промывают, так сказать, и кости и желудок. Потом она заметила, что к ней потеряли интерес… Даже перестали задавать один и тот же вопрос, который она впервые услышала на следующий же день после свадьбы.
«Поликлинические», как обычно, в конце рабочего дня оккупировали холл и бойко обсуждали день прошедший, день сегодняшний и день грядущий одновременно. При виде Адель все одновременно обернулись в её сторону, как если б в элитных войсках прозвучала команда:
– Рррывняйсь!
Взгляд их быстро-быстро перебегал с её груди на лицо, низ живота и снова на грудь. Они досконально изучали в свете электронного микроскопа каждое клеточное включение, каждое ядрышко и каждую митохондрию её клетки. В глазах болезненное любопытство самок, никогда не чувствовавших оргазма. По их лбам летела бегущая строка:
– Вот эти губы вчера целовал мужчина… На этой груди не было ночной рубашки… их тоже видел и трогал мужчина…
Сотрудницы начали понимающе улыбаться…
– Ты-ы-ы-ы?
Одна из них мелко-мелко моргала.
– Какое «ы-ы»? – Аделаида, конечно, догадывалась, что именно так волнует поликлиническую аристократию.
– Ну, ы-ы-ы-!
– Да, что «ы»?!
Аристократия умиленно улыбалась…
– Ы! – лупоглазая вдруг обрисовала круг, сомкнув перед животом кисти рук, как если б она несла арбуз. – Пэремени, ну!
– Беременная, что ли?
– Нэт! Ишо нэт! Паму што я купил гандон! гандон знаэш? Такой резинка имеют мущыны пахожа на шарик которий Первая мая, ы?
Общество по команде «Змии-ирна!» дёрнулось, но Адель, плюнув в кадку в фикусом, ушла. Теперь про «Ы» у неё будут спрашивать по нескольку раз в день!
Как-то выскочив из-за угла особенно быстро, она услышала обрывок разговора. Средний и младший медперсонал в сильном возбуждении жужжали, как растревоженное осиное гнездо, не слыша друг друга, но и не перебивая. Сейчас самое главное было высказать самой вслух своё мнение, пофилософствовать, а уж потом всё остальное. Говорили они на родном языке, поэтому в ячейке было полнейшее взаимопонимание и праздник чувств: