Спустя час — полтора старец делился со своим собратом, иеромонахом Кукшей, какой он видел нынче ночью страшный сон. “Я видел, — начал он тихим дрожащим голосом, — большое-пребольшое море-океан. Вся вода была кровавой. Это кровавое море сильно бушевало. Мне казалось, что брызги летели мне в лицо, и я чувствовал на своих губах привкус крови”… При этих словах старец невольно вытер свои уста рукавом старенькой ряски и продолжал говорить дальше: “Вдруг мне показалось, что я слышу человеческие голоса: мужские, женские, детские — целое море голосов… Они кричали, выли, плакали, рыдали… Я невольно окинул взглядом кипящее кровью море, но никого не увидел. Значит, они все там, в глубине, подумал я в ужасе. Но вот неожиданно недалеко от меня из моря показалась как бы суша, будто остров какой. Он был совсем небольшой, но потом расширился и стал большим. Мне казалось, что это — твердая земля. Она быстро обсохла, и кровавые волны уже не доходили до земли, не заливали ее. Что все это значило бы? И слышу голос, доносящийся как бы откуда-то сверху:
— Море — это мировая жизнь, а остров — материя!
— Материя! Материя!.. — думаю я усиленно. — Что это за материя такая? Но узнать мне этого не пришлось, потому что я вдруг увидел что-то весьма ужасное, от чего весь задрожал, как в лихорадке… На остров из глубины кровавого моря вылазил страшный змий (Откр. 13, 1). Вначале показалась его огромная голова с узкими озлобленными глазами, а потом и он весь выбрался на сушу. Огромный, упругий, красно-зеленого цвета. Свившийся в большую спираль, он долго лежал на острове; вдруг он издал шипящий змеиный звук. Я совсем был недалеко от него, и потому страх леденил мои члены. Глаза неотступно следили за каждым его движением, но что было со мной, я не могу сказать. Я увидел, что змий поднимается все выше и выше. Я ясно видел выражение его торжествующих глаз, в его ходящей туда-сюда большой пасти скрежетали зубы… Но самое страшное, отче Кукша, было потом”…
Старец закрыл лицо ладонью и долго молчал. Он, видимо, молился. Кто-то прошел мимо келии, и отец Кенсорин очнулся и продолжил рассказ: “Да, вот что было потом. Змий неожиданно затанцевал на острове. Он выделывал разные выкрутасы.
Слизистое упругое тело его металось, как на могучих крыльях. Одновременно он издавал отвратительный свист и ужасное зловоние. Я не мог смотреть без омерзения на этот бешеный танец морского зверя, и невольно закрыл глаза. Тем более, что у меня страшно кружилась голова и в горле тошнило. Вдруг все стихло. Только плеск кровавого прибоя волн доносился до моего слуха. Я открыл глаза. Боже мой! Лучше бы я их никогда не открывал”…