У берегов Туркмении (Клыков) - страница 9
В такие же сети ловятся сельдь, вобла и сазан — карп. Белуга же (и осетр) главным образом ловится на крючок, на котором надета приманка, то-есть способ тот же, как при любительском уженьи рыбы, только без удилища.
Белуга.
Чтобы рыба не утащила крючков, которые привязаны на тонких веревочках (поводцах) к толстой веревке (хребтина), последняя с обоих концов в свою очередь привязывается к бечеве, такой же толстой, как обыкновенные вожжи у извозчиков, за концы которой закреплены два якоря, лежащие на дне моря.
Все это сооружение называется на рыбацком языке снастью, при чем для ясности прибавляют слово "крючковая".
Белуги в Каспийском море ловятся весом в сто килограммов, но попадаются и в тысячи килограммов; судите сами: чтобы выловить такую рыбину, надо большой, а главное, очень крепкий, не гнущийся и не ломающийся крючок!
Увидеть наживку белуга может, конечно, в том случае, если вода прозрачна. Поэтому главный лов белуги и происходит на глубине, вдали от берегового прибоя, где от движения волн вода почти постоянно мутная. Снасть ставится так, чтобы наживка висела в воде свободно, а не лежала на дне.
Белуга, завидев наживку — воблу или селедку, бросается на нее и, перевернувшись спиной, хватает наживку снизу.
Иначе она схватить и не может, потому что рот белуги находится на нижней части головы, значительно отступя от носа, который выдается впереди рта.
Когда я возвращался с берега к промыслу, невдалеке от меня, пригибаясь к земле, крадучись, шел вдоль берега туркмен с длинным ружьем.
Я остановился. Было видно, что он подкрадывается к кустам, растущим по бугоркам нанесенного ветром песка.
"За зайцем, что ли?"— подумал я. Но в этот момент из кустов, медленно взмахивая широкими светло-желтыми крыльями, вылетела громадная птица. Раздался выстрел, и охотник бросился подбирать добычу. Я побежал к нему. Он держал за мохнатые ноги с громадными когтями большого филина. Ушастая голова с высоко торчащими перьями беспомощно свисала, смотря круглыми потускневшими глазами.
Спрашиваю, зачем он убил. В ответ слышу непонятные мне слова, и туркмен показывает три черных пальца.
Не понимаю. Мы с минуту стоим друг против друга.
Охотник поворачивается и снова, крадучись, идет дальше на конец косы, уходящей в темнозеленую даль моря. Вдали снова слышится выстрел.
Я догадываюсь, что охота за филинами — своего рода промысел.
Когда вечером мы с местным старожилом сидим на "плоту"-пристани и наблюдаем за бычками и раками, терзающими на дне усопшую селедку, мой собеседник объясняет цель охоты.
Оказывается, за каждого филина скупщик, который сидит в ауле Ала-Тепе (это рядом с Кизыл-Су), платит три рубля. Я вспоминаю три пальца туркмена. А скупщик в г. Красноводске платит уже три рубля пятьдесят копеек. Ценится же не сама тушка или оперение, а только 18–12 перышков, очень мягких и пушистых, которые находятся на ногах, у ляжек филина. Из-за этих перьев, длиной 12–13 сантиметров, производят охоту на филинов. Перышки собирают и отправляют в глубь Азии — в Самарканд, Коканд, Афганистан — где они идут на головные украшения туземных женщин.