А Соня и собиралась лгать, ежели её начнут о чем-то расспрашивать. Не говорить же правду человеку, которого она видит впервые в жизни. Уж коли маменьку и брата она пока не собиралась ставить в известность, то Разумовского и подавно.
- Куда мне торопиться? - пожала она плечами. - Решила комнату проветрить, приотворила окно, а книга возьми и выпади.
Она для наглядности повертела перед молодыми людьми зажатой в руке книгой и опять спрятала её за спину.
По лицу брата скользнуло недоумение. Соня была, по его мнению, мерзлячкой и неженкой, она никогда бы не стала сама проветривать окна, но почел за лучшее ничего не говорить. Достаточно того, что он впервые увидел свою флегматичную сестру бегущей. Причем, такой сосредоточенной, что она даже не сразу их с другом увидела...
Соня и сама не ожидала от себя подобной прыти, а уж стоять перед мужчинами в таком нелепом виде, да ещё и отвечать на их вопросы, ей вовсе не хотелось. Не станешь же говорить о найденной ею комнате или о загадочной листке, который выпал из книги, пролежавшей в забвении больше шестидесяти лет.
Это обладание тайной, о которой бравые военные даже не подозревали, словно подняло Соню в собственных глазах.
Она перевела взгляд на Разумовского и ненавязчиво, как бы между прочим, его рассмотрела. Высок. Широкоплеч. Наверное, по примеру англичан увлекается тем, что тренирует свое тело разными упражнениями. И глаза у него отнюдь не занимают пол-лица, как ей показалось впопыхах. Вовсе даже небольшие глаза. Цвет - ничего не скажешь - синий. Красивый цвет. А в остальном, глаза как глаза. Ресницы густые, пушистые, но светлые, как и его волосы, да ещё и выгоревшие на кончиках. Усы пшеничные, как и волосы. Этакий пушистый снопик под носом. Она мысленно прыснула.
Прежде Соня не позволила бы себе так в упор разглядывать мужчину. Стеснялась Но сегодня с нею произошло столько событий, изменивших или могущих изменить её жизнь, что княжна невольно стала меняться и сама.
Одна её часть как бы ещё глубже ушла в себя, зато другая, прежде зажатая - или придавленная этой первой частью? - высвободилась, попутно освобождая глаза Софьи от некоей пелены. Да, именно так, небо над нею стало выше, а горизонты расширились.
А ещё ей вдруг стало любопытно, какое впечатление она производит на людей, что видят её впервые. Естественно, на мужчин. Вот такая простоволосая, небрежно одетая. Она с удивлением заметила, как смутился от её нечаянного разглядывания граф Разумовский. Бравый военный - под её взглядом. Неужели она до сих пор не осознавала и силу своего взгляда?