— Кэидем, я ахуане, бе исм миллахи![24]
Он быстро пошел к подъему. Хартумцы следовали за ним, ободренные его энергией, но губы их шептали, произнося девяносто девять имен аллаха и священные зурэ[25] небесной книги.
Подъем был труден. Почти полдня они карабкались по скалам и взбирались по отвесным обрывам при помощи палок с железными крюками и веревок. К двум часам дня они после невероятных усилий добрались до обширной террасы и, отдохнув около часу, закусив и напившись воды из горного ручья, стали огибать гору Лунного духа, следуя по этой террасе. Здесь путь был сравнительно легок и не требовал больших усилий.
Пьер внимательно обследовал все окрестности, которые открылись с той стороны, но кроме горных хребтов и вершин, каменистых и мрачных, ничего не увидел. Все же они упорно шли вперед, пока был день. Обогнули всю гору с противоположной стороны. Солнце уже спускалось за горы, когда на их пути неожиданно вырос каменный гребень, стеной преградивший террасу.
Пьер решил устроить здесь ночевку. Он приказал ставить палатку, зная, что в горах холодные ночи. Огня не разводили, а, закусив консервами, пока было светло, путники забрались в палатку, закутались гандурами и тотчас же заснули, охваченные смертельной усталостью.
Утром Пьер осмотрел неожиданную преграду. Это был грандиозный обвал, отделившийся почти во всю высоту горы. Груды скал лежали и ниже террасы, обрушив при своем падении еще несколько огромных частей горы. Камни и скалы засыпали наперерез всю глубокую узкую долину, которая когда-то была между горой Лунного духа и частью плато. Плато же, как было видно отсюда, представляло огромный цирк, образовавшийся из гигантского жерла потухшего вулкана. Это подтверждалось, по крайней мере, тем, что часть его, как бы охватывающая гору Лунного духа, шла исполинской стеной отвесной внутрь и покатой снаружи. Глыбы камня и скалы, скатившиеся с горы, как циклопическая стена, закрыли брешь, когда-то сделанную горной рекой, и снова замкнули наглухо цирк, отделив его от всего мира.
Сердце Пьера трепетно билось, когда в голове мелькнули воспоминания о предположениях Корбо в связи с тем цирком, который открыл в западном Конго английский охотник. Не убирая палатки, Пьер велел арабам начинать подъем на гребень, преграждавший их путь по террасе. Опасаясь обрыва с другой стороны, Пьер обвязал себя веревкой, а концы ее, длиной в несколько метров, прикрепил к поясам арабов. Он лез впереди, выбирая дорогу.
После страшного напряжения они через час взобрались на гребень. Зрелище на огромный цирк, развернувшийся под ногами, было так удивительно, что все трое окаменели на несколько секунд, еле стоя на дрожащих от усталости ногах.