Взяв халат, собралась идти и онсен. Проходя мимо ресепшн, встретила замерзшую дежурную, возвратившуюся с улицы.
— Что-то случилось? — спросила я.
— Пожар в лавке, где готовили удон.
Вот это да, подумала я.
— Кто-нибудь погиб?
Дамочка молча внимательно всматривалась в меня. Я уточнила:
— Я недавно заходила подкрепиться удоном, но ушла не доев. Неужели это та самая лавка?..
— Ты сказала, что не ужинала… ах, ну да! Там плохо готовят. Даже местные туда не ходят, с какой стати она придется по вкусу городским. Понимаю.
Администратор довольно проницательна, подумала я. Не пришлось говорить то, о чем не хотелось, ведь и без того во рту остался неприятный привкус.
— Никто не погиб! Там был один хозяин, но, говорят, он убежал. Считают, что пожар случился из-за небрежного обращения с горящей печкой. В общем, похоже, пожар был небольшой! — Она улыбнулась: — Это не из-за тебя, иди купайся!
Нет, может, и по моей вине… подумала я.
Затем я отправилась в онсен, хотя на самом деле хотела убежать — в другой день, в другой город. Однако я уже целиком завязла в этой ночи, в этой странной атмосфере одиночества. Казалось, что я видела все сквозь какой-то фильтр и не воспринимала всерьез. Могущество этой ночи довлело надо мной.
Разглядывая красивый узор старого кафеля, будто колышущегося в воде маленького бассейна, наполненного водой из горячего источника, я немного успокоилась.
Теплая вода постепенно снимала усталость тела;
Я хотела, чтобы скорее настало утро, хотела погрузиться в него, как в этот горячий источник, подставить тело под ослепительный свет, очищающий все что угодно. Но я знала, что сейчас мне никуда не деться от этой ночи, что могу жить только в ней, как в горячечном бреду.
Я приоткрыла окно, чтобы охладить лицо. На улицу вернулась темнота и тишина, только блестели холодные звезды. Ветви деревьев совершенно не шевелились, словно застряли в вязкой темноте. Время застыло.
Именно таким оно было, когда я жила с Тидзуру.
Почему же сегодня я так часто вспоминаю о ней?
Я перевела взгляд на свое тело: обыкновенные ноги и живот, нормальная форма ногтей. И вдруг я вспомнила. Вот оно что, сегодня же день ее смерти!
Я помолилась о ее загробном блаженстве маленьким звездам на небе.
Чтобы боги непременно узнали о ее доброте, славном характере и хрупкой душе. Чтобы у нее была удобная, мягкая кровать с особенным балдахином. Особенно сладкое райское саке. Особенно легкое перерождение. Пусть даже ценой года моей жизни. Похоже, мне предстоит жить долго.
Все осознав, я совершенно обессиленная вернулась в свою комнату.