Я не устоял. Мне сделалось жарко.
— Какое это имеет значение? — пробормотал я. — Ну, скажете спасибо, если все получится…
— Я и сейчас должна сказать вам спасибо, — сказала ты, и мы вместе вышли из будки.
Я был почти счастлив. И я дал себе слово, что буду служить тебе всегда, буду помогать тебе, пока ты в этом нуждаешься, словом, буду делать все, чтобы тебе было хорошо, и ты, по-моему, это бессознательно почувствовала.
Ты как-то совершенно по-новому посмотрела на меня, когда мы вышли, и ты казалась в ту минуту немного смущенной. Мне надо было вернуться на твердую почву, и я заговорил о вещах сугубо практических: как удобнее и быстрее добираться отсюда до нашего института и как выглядит мой приятель Вадик, который обещал встретить тебя в вестибюле. Ты кивала, но что-то уже неуловимо новое коснулось тебя и мешало воспринимать то, что представлялось тебе таким важным еще час тому назад.
— Я все запомнила, все сделаю, — сказала ты. — Поехали обратно?
И вновь в вагоне электрички мы сели у окна друг против друга. И снова говорил большей частью я, а ты слушала, но говорил по твоим наводящим репликам только о том, что было интересно тебе. И я уже отчетливо понимал, почему тебе это интересно — знать, где я работаю, и кто моя мать, и какая у нас квартира, — и эта определенная направленность твоего интереса меня страшно возбуждала и радовала. Я часто как бы ненароком опускал глаза, и когда их поднимал, взгляд мой скользил по твоим коленям и юбке, и это тебя не сердило; наоборот, я подозреваю — ты хотела, чтобы я почаще так скользил взглядом, чтобы увеличить свою власть надо мной. Потом ты решила рассказать кое-что о своих родителях и о себе, и ты говорила только то, что выставляло тебя и твою родню в выгодном свете. И мы с тобой больше ни словом не касались того, о чем у нас была речь, когда ехали в Москву, и мы оба делали вид, что так и надо, потому что о делах мы будто бы уже все переговорили. И все же, когда мы сошли с электрички и увидели вдали дремотные, потемневшие к вечеру вязы над оврагом, я спросил, что ты скажешь теперь своему отцу.
— А что вы посоветуете? — сказала ты.
— Не знаю. По-моему, то, что есть. Что поступаете на работу в ВАТИ и что, вероятно, будете там учиться…
— И все?
Я по своей привычке пожал плечами. Ты улыбнулась.
— Скажите, а вы всегда такой?
— Какой — такой?
— Ну, деликатный, скромный…
— Как-то не задумывался над этим. Не знаю.
— И часто говорите «не знаю»?
— А я всегда говорю «не знаю», если что-нибудь не знаю. Я думаю, половина всех несчастий на земле происходит оттого, что люди делают вид, будто знают, а на самом деле…