Бросив быстрый взгляд в сторону говоривших, Фабий узнал их – две дамы проживали на соседней с ним улице и мнили себя истинными римскими матронами, блюстительницами порядка и старых строгих нравов, хотя Фабий считал их бездельницами и самыми обыкновенными сплетницами. Не желая вступать с ними в разговор, он попытался незаметно проскочить, прижавшись к стене стоявшего напротив дома.
Однако ему не повезло. Один из рабов, бледнокожий бритт, видя, что светловолосая девушка скрывается внутри особняка, потерял к ней интерес и со скучающим лицом принялся оглядываться вокруг. Заметив крадущуюся фигуру Фабия, он настороженно покосился на него и, схватив факел, шагнул к нему.
- Кто такой? – грубо поинтересовался он. – Что тут шляешься? Быстро беги отсюда!
В ответ Фабий шикнул на него и тихо ответил:
- Не твое дело! Охраняй лучше свою хозяйку.
- Фабий! – услышал он сладкий, до рези в зубах голос. Одна из дам, обернувшись, прервала разговор и с вспыхнувшим в глазах интересом посмотрела на пытавшегося скрыться соседа.
Матрону звали Лолия Сабина. Высокая, худая, она чрезвычайно гордилась своим мужем Манием Ацилием, занимавшим пять лет назад должность эдила, одну из низших в иерархии магистратур, и с тех пор не получившем никакого дальнейшего повышения. Она не упускала ни одного случая похвастаться, как ее муж на каких-то давно забытых празднествах имел честь сидеть рядом с самим божественным Нероном. И тот даже выразил ему благодарность за понравившееся морское представление. Хотя, злые языки поговаривали, что уже на следующий день Нерон сместил Мания Аквилия с должности. И причиной тому послужило отсутствие смертельных боев гладиаторов. Император настолько расстроился, проскучав в их ожидании несколько часов, что вечером самолично назначил нового эдила. А некоторые к этой истории прибавляли, что Маний Аквилий отказался от поединков насмерть попросту пожалев денег, когда узнал во сколько ему выльется такое удовольствие. А император никогда не мог терпеть рядом с собой скупердяев, особенно если деньги тратил ни он сам.
- Я слышала о твоем горе… – прокудахтала стоявшая рядом с Лолией Сабиной смуглая женщина с огромным, поистине орлиным носом и блестевшими в свете факелов красноватым золотом кудрями, выбившимися из-под края столы. – Какой ужас, какой ужас… Мой мальчик, ты в порядке?
Смуглянка звалась Эннией Секундой. Она являлась женой бывшего заместителя прокуратора Цезарейской Мавритании Корнелия Бальба. Ее муж прославился нелепым падением с верблюда во время въезда в Кесарию в день вступления в должность своего начальника. Бедное двугорбое животное, испугавшись перебежавшей дорогу кошки, остановилось и упорно отказывалось идти дальше. Корнелий Бальб изо всех пытался сдвинуть упрямого зверя с места, но корабль пустыни стойко перенес все его тщетные попытки, а в конце, устав от бесконечных проклятий своего наездника скинул с себя на землю. С тех пор к прокуратору приклеилось прозвище Всадник.