He первая атака (Борзунов) - страница 36

Командир роты Антопов в своем кратком выступлении сказал о месте комсомольцев в бою и закончил речь так:

— Когда я вступил в комсомол, почувствовал себя сильней. И смелей. Комсомольский билет вместе со мной идет всегда в бой. Он придает мне силы. Комсомольцы с коммунистами всегда впереди, в самых опасных местах. По-моему, комсомолец — это самый хороший, самый смелый, самый бескорыстный друг и воин... Когда-то Максим Горький сказал: «Человек — это звучит гордо». Я беру на себя смелость чуть-чуть изменить первое слово и говорю: «Комсомолец — это звучит гордо!» — Антопов помедлил и добавил: — Гордо и ответственно...

Комсорг стал зачитывать заявления.

Сначала рассмотрели заявления украинца Остапа Черновола, грузина Серго Метервели, татарина Гайфуллы Гилязетдинова. Все они были единогласно приняты в ряды Всесоюзного Ленинского комсомола.

Когда очередь дошла до Тулебердиева, он уже стоял навытяжку, сжимая автомат. Глаза его смотрели куда-то вдаль, сквозь лес, на тот берег реки, туда, где завтра каждое слово должно подтвердиться делом. За свою двадцатилетнюю жизнь молодой киргиз понял, что на всех языках одинаково ценен и уважаем человек, верный своему слову. Он успел повидать краснобаев, залихватских болтунов, проповедующих одно, но живущих вопреки своим проповедям.

Он же — сын Киргизии — знал лишь одно: Родина должна быть свободной! Во что бы то ни стало, но свободной! И больше всего он ценил тех, у кого слова не расходятся с делом.

Он знал, что надо заслужить право на вступление в комсомол, и теперь, когда перед строем ему первому вручили гвардейский значок, когда его при всех назвали храбрым, когда при всех сказали, что он достоин, — теперь он решился.

Чолпонбай стоял навытяжку, сжимая автомат, стоял как вкопанный. Взгляд его коснулся гвардейского значка.

— Клянусь, товарищи, не подведу вас. А если понадобится, жизнь отдам, всю жизнь до последнего дыхания за Родину!

— Кто «за»? — спросил комсорг.

И руки всех взметнулись над головами.

— Единогласно!

— Поздравляю, гвардеец Тулебердиев! Вы приняты. Вы — комсомолец!

Своей радостью Чолпонбай поделился с родными. В тот же день он написал брату Токошу и своей любимой девушке.

«Милая Гюльнар! — писал он на клочке бумаги. — Моя радость, моя надежда, мой свет! Как долго не писал я тебе: на войне человек не принадлежит себе. Идут жаркие бои. Идут каждый день, по нескольку раз в день. Ребята измотались. Мало спим, мало отдыхаем.

Но я держусь стойко. Твои письма согревают меня. А сегодня у меня большой праздник, великий день. Можешь поздравить — я комсомолец. В Ленинский комсомол принят. Я об этом, скажу по секрету, мечтал давно. Теперь буду драться за троих: за тебя, за комсомол, за себя. Мы остановили фашиста, не пускаем его дальше. И не пустим. Мы поклялись всей ротой не отступать ни на шаг. Будем идти только вперед. Поклялся и я перед друзьями.