– 3-значит, ты н-ничего сделать н-не хочешь? – услышал он глухой голос Катиньки.
– Может, и хочу… – Ларька никак не мог отогнать от себя мысль о возможном аресте Смирнова и Алексеева. Других профессоров он знал меньше. – Может, и хочу, – повторил он, – хотя наша профессура могла повести себя более достойно. Но, честно говоря, я плохо себе представляю, что можно сделать.
– П-поехали в университет. Там на м-месте что-нибудь п-придумаем.
Ларька задумался. Он представил себе комнатку партбюро: небольшой письменный столик, за которым принимали партвзносы, другой стол, стоявший перпендикулярно к нему; видавший виды простецкий книжный шкаф, небольшой сейф. Всё. Письма, если то, что говорит Катинька – правда, Калигула, конечно, положил в сейф. Это хорошо. Ларька как-то видел, как Калигула доставал ключ от сейфа не из кармана, а из ящика письменного стола. Если ключ и сейчас там… Ящик, понятно, заперт, но открыть его несложно, достаточно стамески и куска замши, чтобы его отжать, а вот как зайти незамеченным в предбанник, а оттуда в запертую на ключ комнату партбюро…
– Ладно, поехали.
Он сунул в сумку к Катиньке стамеску, положил в карман кусок замши и тонкие тётины перчатки (пахнут каким-то дрянным одеколоном, но это даже к лучшему), подошел к тайничку, где хранился его трофейный браунинг, но доставать его не стал и, махнув в сторону двери рукой, повторил уже более решительным тоном:
– Поехали!
49
В университете никто не обратил на них внимания. Шел седьмой час, занятия еще не кончились, одни студенты выходили, другие заходили. Обычная вечерняя суета. В предбаннике какая-то группа – пять или шесть человек – занималась испанским языком. «Эшта эшт уна мешша», – шепелявил один из них. «Первокурсники», – определил про себя Ларька, и хотя это открытие ничего ему не давало, он почему-то почувствовал в себе радостную уверенность. «Запирают они предбанник на ночь или нет?» Ключа в двери не было видно. Само по себе это ничего не значило – ключ мог быть в кармане у преподавателя, у уборщицы, где угодно. Тем не менее, Ларька еще больше проникся уверенностью в грядущем успехе.
– Пошли отсюда, – повернулся он к Кате. – Не будем мозолить здесь глаза.
Они поднялись на второй этаж.
– П-пойдем пока в ч-читалку, – предложила Катинька.
– Не стоит. Если письма исчезнут, завтра же в читалке переворошат все формуляры: кто был вечером на факультете, что делал…
– Н-ну и ч-что? – изумилась Катя. – Т-тут ведь п-проходит уйма н-народу.
– Верно. Но одно дело народ, у которого сейчас по расписанию занятия, и совсем другое, если какие-то психи шляются по факультету, когда занятия у них давно кончились. Да еще зачем-то отсиживаются в читалке. Всё это, Катинька, нетрудно соотнести. Советские следователи, как известно, самые догадливые в мире.