К тому же если те, кто за отсутствием собственных опубликованных произведений были для критики неуязвимы, то авторы напечатанных рассказов, повестей, романов, стихотворений, поэм, пьес были, напротив, легко и вполне предметно досягаемы. На них и посыпались удары.
Скажем, безвестные дотоле критики в статье «О пьесе Леонова "Левушка"» (после постановления «О журналах…» заголовки всех порожденных этим славным документом материалов начинались с прописного «О») обрушились на Леонида Леонова, обвиняя его в «фальши», «искажении действительности», «унижении достоинства советских людей», использовании «интонаций Зощенко, глумившегося над языком советского человека» и т. п. («Комсомольская правда», 15 окт. 1946 г.).
Катина бабушка, много лет проработавшая в школе, ознакомившись с этим материалом, заметила в сердцах: «Ведь учили же этих балбесов в школе басне Ивана Андреича "Слон и моська"… И такое извращенное употребление из нее сделали… Боже ты мой, ничего не поняли!»
А Константин Симонов, удивленный статьей в «Комсомолке» не меньше Катиной бабушки, тот прямо выступил в печати – и не где-нибудь, а в «Правде», обвинив авторов в «заушательстве, необъективности, несправедливом и легкомысленном отношении к большому писательскому труду», в «грубых и недобросовестных передержках», в «стремлении ошельмовать писателя и зачеркнуть его большой творческий путь».
Свою отповедь для вящего устрашения авторов Симонов озаглавил тоже на «О»: «О некоторых недостойных методах критики» («Правда», 17 окт. 1946 г.).
23
…«Я кто такой?» – «Да, ты». – «Мы протестанты». —
«А мы католики». – «Ах, вот как!» – Хряск!!
Потом везде валяются останки.
Шум нескончаемых вороньих дрязг…
Всё большее число литераторов включалось в этот очистительный процесс, искренне уверовав (ах, как легко в это верилось!), что именно они, что именно их высокохудожественные произведения должны заменить собой безыдейные писания Зощенко, Ахматовой, Леонова… Да почему же только этих? Давай, тащи сюда всех их, безыдейных! Борис Пастернак! Василий Гроссман! Андрей Платонов! Кто еще?
Обобщая успехи в этом направлении, достигнутые в первые пять месяцев со времени выхода постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград», «Правда» писала (31 янв. 1947 г.):
«Журнал "Звезда" выполнил свой прямой долг, подвергнув развернутой критике антинародную поэзию Ахматовой и пошлые писания Зощенко (№ 7–8, статья Л. Плоткина "Проповедник безыдейности М. Зощенко"; № 9, статья И. Сергиевского "Об антинародной поэзии А. Ахматовой")».
Однако если журнал «Звезда» взялся за ум, чему свидетельство, помимо названных ценных критических работ, еще и статья А. Еголина «За высокую идейность советской литературы» и т. п. (а «Ленинград», как мы знаем, просто закрыли), то вот журналы «Знамя» и «Новый мир» по-прежнему «не свободны от серьезных идейных срывов».