На зеленых лугах и под золотистыми лучами майского солнца лицо Батистины расцвело, как цветок. Щечки раскраснелись, глазки блестели, волосы развевались под порывами легкого ветерка.
Полковник Бамбертон, увидев впереди голландскую мызу, приказал остановиться. Красивая полная голландка доила коров. Полковник церемонно поднес стакан парного молока Батистине и деревянную плошечку Жоржу-Альберу. Девушка с удовольствием выпила душистый пенистый напиток, а Жорж-Альбер скорчил гримасу и выплеснул молоко на охапку соломы. Он был явно недоволен тем, что его угостили молоком, а не вином или пивом.
По дороге застучали копыта. Из-за лесочка показалась маленькая кавалькада. Всадники неслись во весь опор. Один из них спешился и бросился к Батистине, сопровождаемый укоризненным взглядом Бамбертона. Какое легкомыслие! Покинув на несколько минут свой генеральный штаб, принц явился на мызу, чтобы поухаживать за Батистиной!
«О да, я была права! На войне так весело!» — думала Батистина, давая увлечь себя под сень фруктовых деревьев. Вильгельм-Август украдкой поцеловал ее дважды в шею под вишней, один раз в розовое ушко — под грушей и звонко чмокнул в губы под яблоней. Полковник Бамбертон бесился от злости и все старался подсмотреть, что же происходит под раскидистыми кронами деревьев. Он взобрался на большую пузатую бочку, но поскользнулся и свалился прямо на кучу коровьего навоза, к великой радости Жоржа-Альбера.
— До вечера, моя прекрасная дама, — сказал принц, откланиваясь.
— Да, да… я вас жду, Вилли, — промурлыкала Батистина. В глазах девушки принц прочел обещание любви. Вильгельм-Август, герцог Камберленд, легко взлетел в седло и устремился к лагерю. Офицеры последовали за ним.
День пролетел быстро. Батистина была весела как птичка. Она битых два часа одевалась и прихорашивалась под восхищенным взглядом славной голландки. В восемь часов вечера принц, свежий и напомаженный, будто только что из Виндзорского дворца, вошел в гостиную.
— Какой странный запах, Бамбертон! Чем это вы надушились? — спросил по-английски Вильгельм-Август.
— Служба у вашей светлости отнюдь не приятный отдых! — проворчал полковник, не сумевший найти пары чистых штанов.
Батистина и Жорж-Альбер спустились вниз. Полковник закрыл дверь. Принц и Батистина переглянулись. Сердечко Батистины билось гораздо сильнее, чем требовалось, а глаза Вильгельма горели ярче, чем это полагалось бы глазам генералиссимуса в преддверии большого сражения. На этот раз молодые люди уселись рядышком. Принц начал ласкать колени Батистины, легко прикасаясь к пышной шелковой юбке, он целовал ее пальцы, запястья, локотки. Он низко склонялся над соблазнительно-открытым декольте и покрыл поцелуями сначала одну полуобнаженную грудь, потом — другую. Трепещущая Батистина предчувствовала, что она не выйдет из этой комнаты, не узнав чего-то очень важного и чудесного. Жорж-Альбер был очень обеспокоен, постоянно призывал ее к порядку пронзительными криками. Когда дело заходило слишком далеко, он громко стучал ножом по своему стакану.