Почему-то вспоминаются все те, кого я потерял за эти годы: бабушка, друзья, даже тот незнакомый парень тяжело умиравший у меня на руках. Теперь вот еще двое, я их не знал, но... Их знал мой дубль и как знать, кем они были для него? Огонь в камине едва слышно потрескивает, бросаясь светляками искорок, будто салютуя ушедшим в бесконечность.
- Ты то затаился почему? - прерывая молчание, спрашивают меня, - Почему бригадиру не отзвонил?
-- Испугался я, - говорю почти честно, - я слишком просто от них ушел, ну и... Рроверить нет ли хвоста... Пытался. Да и в себя прийти нужно было.
- И как хвост? - интересуется собеседник тоном, который мне не совсем нравится.
- Не засек... Но это не значит, что его нет, - взвешенно отвечаю я.
- Сообразительный парень, - толи меня хвалят, толи ухмыляются, не поймешь.
Молчу в ответ. И снова следует чреда вопросов, быстро. Один за другим. Отвечаю тоже быстро, понимая, что меня хотят поймать на вранье.
- Не знаю.
- Не говорили.
- Какие-то трещетки типа автоматов.
- Запомнил только лысого жирного.
- Не знаю, думаю узнаю.
- Потому что били. Я был в ауте.
И еще раз... И еще. Фотку лысого узнаю - на ней он на каком-то собрании или сборище, махает руками.
- Да это тот, лысый. И еще, похоже, там вот этот тоже был - показываю еще одну карточку.
По вопросам понимаю, что больше всего их волнуют персоналии убитых. Мои ответы вызывают явное оживление - даже тот, почти невидимый, обозначает движение, похоже, это не просто охрана солидного.
Неосознанно, я все время жду вопроса про картину, не зря же меня привезли в баню из-за нее, но вопроса все нет. Может быть эти люди в курсе истории или наоборот, не знают ничего. Или незнакомец ждет момента, когда я буду не готов к вопросу?
- Хорошо Мика. Тебя отвезут в город. В свою квартиру пока не ходи.
Я молча киваю.
- Но и не пропадай, - продолжает собеседник, - ты еще понадобишься.
Я не сразу понимаю, что разговор окончен, только, когда фигура напротив поднимается из кресла, до меня доходит. Вскакиваю. Вижу, что мне протягивают руку, и торопливо пожимаю крепкую сухую ладонь. Глаз ловит тусклый блеск камня на кольце - странно, что в полумраке это замечаю... И тут... Я узнаю это кольцо и не верю сам себе. Неужели?
Вспоминаю Соергартен, собор... Высокую фигуру в черном облачении горделиво идущую между рядами. Человек-тень, лишь белый воротничок, да массивное кольцо с рубином бросаются в глаза. Падре Александр. Неужели здесь он стал? Что искал тогда я, бестолковый мальчишка в Главном Кафедральном Соборе? Бога, Отца, воплощенной силы? Уже не помню. И какая судьба занесла меня в нашу задрипанную Соергартенскую церквушку и что делал там настоятель Кафедрала тоже. Время стерло это безвозвратно. Память удержала лишь то, что было после: величественные звуки органа под сводами главного Собора Нордвига, строгий блеск скамеек, да величественную походку человека-бога. Да... А еще рубиновый блеск кольца на его пальце.