Харитон с Дашей приехали в хутор вечером. Даша весь день сгребала в копны сухое сено. Намаявшись за день, она ополоснулась в бане и вошла в избу. В хате было чисто убрано, видно, Анютка подметала пол. Та кинулась навстречу Даше:
— Мы с Ванькой соскучились!
Даша обняла девочку за худенькие плечи.
— Ты у меня взрослая совсем, вон полы подмела. — Анютка порозовела от похвалы. Подбежавший Ванятка тоже ждал, что его похвалят. Но Даша только погладила его по голове.
— Даш, я же коршуна от цыплят гонял! Посмотри все целые, ни одного не утащил, — похвастал он.
— Взрослые вы у меня, — Даша обняла детей.
— Вечерять собирай, — перебил ее вошедший в хату Харитон. Не глядя на детей, он уселся за стол. Дети притихли, отец устал на косьбе. Лучше его не беспокоить. Ели молча. Даша, глядя на хмурое лицо Харитона, все же решилась:
— Харитон, мне в лавку надо…
Харитон недовольно перевел на нее взгляд:
— Чего там не видала? Надо чего, скажи, я привезу.
Но в Даше вдруг вспыхнуло упрямство.
— Сама пойду в деревню, нечего меня держать тут. Всю зиму как привязанная. Подружке ко мне нельзя! А я соскучилась по Маришке. Плохо ей без меня!
— Ты откуда знаешь? Далась тебе эта безногая!
Но Даша упрямо смотрела на мужа. Харитон, наконец, не выдержал ее пристального взгляда.
— Ладно, поедем вместе завтра.
Даша давно не была в деревне. С конца зимы и всю весну, Харитон находил причину, чтобы не отпускать ее. Даша мирилась с его доводами. И хоть очень хотелось показать Маришке связанные Анюткой кружева, похвастать, как она научила девочку вязать, Даша мирилась с вынужденным заточением. Даже бабушке она не говорила, что муж не отпускает ее в деревню. Лука приносил приветы от подруги Глашки. Рассказывал, что Августина уж больно жалеет ее. Лучше одной, чем на шею такой хомут. Но Дашу не тяготил хомут на шее. И если бы не ночи, можно было мириться с такой жизнью. Даша любила детей. Да и они не чувствовали в ней мачеху. Она так и осталась соседской подружкой, умеющей все делать, и не ругать их за шалости. Иногда у Ванятки проскальзывало слово «мама», когда он обращался к Даше, но тут же, спохватившись, он называл ее по имени.
Харитон сдержал слово и назавтра с утра запряг коня и нехотя позвал жену. Скоро Троица, надо к празднику в лавке прикупить чего по надобности. А какая надобность в доме, бабе лучше знать. Всю дорогу молчали. Харитон невесело думал, что для Даши дети стали роднее, чем он. А он все-таки муж, в церкви венчанный… Но Даша всегда с ним холодная, от объятий уклоняется, словно он прокаженный. А сама стала похожа на свою мать. Всегда строгая, молчаливая, все чистоту наводит, как будто не выскребла все углы. Подъехали к лавке и Харитон привязал коня к росшему недалеко от лавки огромному осокорю. В лавку вошел сначала Харитон, следом Даша.