Я чувствовала, как во мне поднимается злость. Я потянула куртку к себе, мы боролись, как дети на школьном дворе. Нож, который держал Генри, усугублял ситуацию.
- Генри, - сказала я предупреждающе. - Я свободный человек. Диц знает, что я туда еду. Я звонила в офис Долана и сама с ним разговаривала. Он уже туда едет.
- Никуда ты не звонила. Я тебя знаю. Ты врешь и не краснеешь.
- Я звонила!
- Но ты с ним не разговаривала.
- Я оставила сообщение. Это то же самое.
- А если он его не получит?
- Тогда ты ему скажешь, где я! Я пошла.
- Нет!
Мне пришлось спорить пять минут, пока я получила разрешение уйти. За это время водитель такси уже дважды сигналил и появился из-за угла в поисках пассажира. Уж не знаю, что он подумал, увидев нас... меня, с побитой физиономией, Генри, в исподнем от Кальвина Клея, с тесаком в руках. К счастью, они с Генри были знакомы, и после искренних заверений со всех сторон, Генри дал согласие на мой отъезд. Ему не нравилась идея, но он ничего не мог поделать. Шофер все качал головой с притворным возмущением.
- Надень штаны, Питтс. Тебя могут арестовать в таком виде.
Когда я оказалась у дома престарелых, было почти два часа. Когда такси затормозило, я поняла, что знаю этот район. Мы с Рози прочесали все вокруг, разыскивая пансион с уходом для ее сестры, Клотильды. Большинство домов были солидной постройки, с высокими потолками, большими окнами, широким крыльцом, окруженные массивными дубами и висячими пальмами.
По контрасту, дом престарелых, из которого исчезла Агнес, был двухэтажной викторианской постройкой, с сараем для карет сзади. Деревянные планки стен были светло-серого цвета, с белой отделкой. Крыша с крутыми скатами покрыта черепицей, перекрывающей друг друга,
как рыбья чешуя. На уровне второго этажа была пристроена галерея и деревянная лестница, добавленная в качестве пожарного выхода. Дом стоял на обширном угловом участке, с большим количеством деревьев и цветочных клумб, обрамленный кустами и затейливой металлической оградой. Несколько машин стояли на небольшой стоянке.
Айрин, видимо, высматривала меня. Когда я расплатилась с шофером и вышла из такси, она шла ко мне по дорожке, сопровождаемая джентльменом, который, должно быть, являлся Клайдом Гершем. Снова я была поражена аурой болезненности, которая ее окружала. Она была худой, как палка и, казалось, нетвердо держалась на ногах. Отрезное платье из зеленого шелка только подчеркивало неземную бледность ее кожи. Она явно что-то пыталась сделать со своей внешностью, но это мало помогло. Ее пудра была слишком персикового цвета, а фальшивые ресницы заставляли глаза выпрыгивать с лица. Густые румяна на щеках придавали ей вид больной лихорадкой.