За это я заработала очередную самодовольную улыбку.
– Мне кажется, мэм, вам следует не только заменить масло. По-моему, вы нуждаетесь еще и в наладке и смазке.
– Как минимум! Еще в шлифовке и полировке.
– Хорош с грязными намеками! У меня встает.
– Занимайся своей страстной, грязной механикой, а я, быть может, уделаю тебя прямо здесь, на подъезде. – (Это породило игру бровями.) – Твоя мама медленно, но верно приходит в ярость, потому что ты сегодня не ел. Тебе еще долго?
Бессмысленно было готовить ему сэндвич – не при таких лапищах, сплошь в машинном масле.
Он застонал:
– Ей больше заняться нечем? Я ем, когда хочу. Я еще с вечера сыт.
Я собралась съязвить, но у него зазвонил мобильник, лежавший на полотенце возле початой бутылки лимонада.
– Послушай, кто это.
Я подобрала телефон и повернула, чтобы видеть на ярком свету.
– Твой юрист, Лен Бейнбридж.
– Ответь. У меня руки слишком грязные.
Я провела пальцем по экрану и произнесла:
– Привет, мистер Бейнбридж, это Тарин Митчелл.
– О, привет, Тарин, – весело отозвался тот. – Как поживаете?
После обмена любезностями он попросил передать трубку Райану.
Ноги Райана так и торчали из-под машины, а сам Райан уже дал мне инструкции.
– Извините, он сейчас недоступен и просил передать через меня.
Райан выгнул бровь, впечатленный моим официозом.
– Хорошо. Передайте, пожалуйста, что мы высылаем ему текст соглашения с пиар-агентством Брауна и Салливан. Пусть изучит. Если все приемлемо, мы займемся выплатой.
– Хорошо. Замечательно. Я скажу ему.
– Спасибо. О, и еще одно, Тарин. Чуть не забыл: Мириам высылает ему черновик добрачного контракта. Он должен отметить ваши пожелания на случай, если брак не состоится. Там все понятно и очевидно. Конечно, если у него будут вопросы – пусть позвонит.
Мои мысли застряли на слове «добрачный».
– Тарин, вы слушаете?
По-моему, я заглотила пузырь из слюны, ибо едва не подавилась. Когда он окликнул меня вторично, я сумела кивнуть и проскрежетать:
– Я все передам.
Райан выкатился из-под машины, вытирая руки ветошью. Он посмотрел на меня, щурясь на солнце.
– Чего он хотел?
Знакомо ли вам ощущение теплого прилива, когда вы готовы взбеситься, вырубиться или сблевать? Да, оно самое.
– Мне не нужны твои деньги, Райан, – выдавила я, цепенея и отрешаясь от разговора.
В банке у него хранились миллионы. Я считала, что мы уладили этот вопрос, но, очевидно, ошиблась. Конечно, он нуждался в путях отступления.
– Ни цента, – протолкнула я сквозь комок, застрявший в горле. – Я в состоянии сама заработать на жизнь, а если у нас будут дети, я рассчитываю, что ты поможешь вырастить их здоровыми и счастливыми, но сохраню квартиру на случай, если ты вдруг решишь расстаться, потому что мне нужно где-то жить. Наверное, эта фигня все равно прозвучит при разводе, так уж положено, но я никогда не прикоснусь к твоим деньгам, потому что их заработал ты, и никто другой. Я никогда не поступлю с тобой так. Ты строишь дом на своей земле – это не мое и никогда не будет моим. Я хочу, чтобы ты знал об этом. Я ничего не отберу.