– Сценарии, – хохотнул Райан. – Новые.
– Ну так у тебя же всего один «Оскар». Было бы два, у нас получились бы двойняшки.
– Нет, у меня уже есть, – усмехнулся Райан. – Может, второй заработаешь ты?
Я закатила глаза.
– Маловероятно. Да я и не актриса.
– Но можешь стать, если постараешься. В конце концов, это ты твердишь, что все возможно, если нацелиться в правильном направлении.
Значит, он все же прислушивается к моим словам.
Я сняла ногу со столика и стукнула его по ступне.
Работая над сюжетной линией романа «Любовь без репетиций», я поместила в начало нижеследующий эпизод – как продолжение сновидения. А после изъяла, ибо не хотела забегать вперед. Удочерение Тарин должно было стать неожиданностью.
Трудясь над образом героини, я задумалась: какое воспоминание о Джо, порождавшее кошмары о «черноволосом юноше», сохранилось у Тарин и чем было вызвано отторжение ее родственников с материнской стороны?
Я вспоминаю с любовью собственного отца, который выступал «подавальщиком пива», когда остальные родственники-мужчины играли в «подковки», а потому эта сцена отчасти уходит корнями в мое собственное детство. Из года в год мы устраивали семейные пикники в одном и том же месте, а температура в сером шлакобетонном гараже всегда, казалось, была на несколько градусов ниже, чем снаружи.
Белокурая девочка с куклой Барби, ворующая кубики льда, – это я.
Вкушайте.
Дедушкина рыбачья хижина. 4 июля 1986 года
– Тпру! Милая, осторожно!
Папочкины ручищи подхватили меня под мышки, подняли в воздух. Большая металлическая подковка, брошенная дядюшкой Элом, приземлилась сразу позади папы – упала мягко, как будто зашептала трава.
– Тарин, ты же знаешь: я не хочу, чтобы тебя стукнуло подковкой. Будет больно.
Его нижняя губа выпятилась и стала похожей на толстенного червяка. Мне хотелось схватить ее и сдавить.
Я сидела у папы на руках, будто на насесте, и смотрела, как гримасничает дядюшка Эл: замахивается и целится в ржавый штырь, торчащий из земли. Звякающий звук немного пугал. Мне казалось, что лошади, носившие такие здоровенные подковы, должны быть огромными. Как слоны. А то и больше. Как дома! Хотела бы я прокатиться на таком.
– Пап, у тебя щеки красные.
Он расцеловал меня:
– И у тебя, малышка. Мама пожадничала с лосьоном. А кто это у тебя? Что за бродяга?
Я помахала куклой, будто та говорила: «Привет».
– Это Кен. Он мой бойфренд.
– Ах, бойфренд? – Папуля прищурил глаз. – А где же его штаны?
Я указала на мой крошечный бассейн, где те и плавали. Барби еще была в воде.
– Может, мне потолковать с ним, чтобы не показывал попу?