Льва Макаровича Тычкова никто и никогда глупцом не считал.
Школу он закончил с золотой медалью, университет - с красным дипломом. А в советские времена это что-то, Леша, да значило. К тому же, родом был он из простой ленинградской семьи, ютившейся всю свою жизнь на двенадцати коммунальных метрах. Профессура или номенклатура нынче так не живет, да и в то время не жила. Так что говорить о том, что Тычков - чей-то там сынок, занимавший в институте чужое место, было бы не неправдой. Нет, Лев Макарович занимал место свое, причем место в лаборатории, созданной, можно сказать, исключительно личными усилиями.
Поначалу лаборатория взялась за работу серьезно. Тычков с двумя лаборантами, тогда еще студентами - Колей Чудовым и Сашей Огуречиным, ставил уникальные опыты, проводил невиданные досель эксперименты. В институт, с прямым направлением в лабораторию Тычкова, начали поступать солидные заказы от оборонщиков, сельскохозяйственников и пищевиков. Не знаю, Леша, какие такие работы они там делали, поэтому врать не стану, но факт остается фактом: работы эти были нужными, полезными и, что самое важное, очень смелыми. Мне почему-то всегда, когда я о бытности своей чрезвычайно недолгой научным работником вспоминаю, в голову один и тот же анекдот лезет. О том, что если скрестить ежа и змею, получится два метра колючей проволоки. Глупости это, конечно, но за полгода моей работы в институте, я так ни хрена и не понял, чем они там занимались. Ты уж прости меня.
Но сейчас речь о Тычкове, а не о моих глубоких познаниях в генетике. Так вот, Тычков написал тогда диссертацию по материалам своих экспериментов, которую с успехом защитил, став в двадцать четыре года кандидатом наук. Помог позже защититься и Коле с Сашей, выступив не только их научным руководителем, но и предоставив ребятам кучу материалов для исследований. В общем, все в институте, да и в министерстве Льва Макаровича знали и ценили. Но не любили отчего-то.
Внешность не презентабельная, так и Бог с ней, внешностью-то. Чай, не манекенша, чтобы круглой попой перед камерой водить, а научный работник очень серьезного ведомства. В общении нудный - так, не хочешь, не общайся. Дело-то знает свое, а это - главное. Но понимаешь, Леша, может, где на западе или, наоборот, востоке, за дела человека и любят. У нас же, как правило, совсем наоборот. Будь ты хоть сто раз бездельником, но если улыбнешься вовремя, прогнешься перед кем надо, пару словечек умных к месту вставишь - любовь (ну не любовь, конечно, а внимание) тебе обеспечена. А если кроме терминов научных выговорить ничего не можешь, противоположному полу внимания должного не оказываешь и за начальством с мягкой табуреткой и вытянутым языком не бегаешь - на хрен кому ты нужен. Точнее, нужен, конечно, но только как лошадь рабочая, на которой все остальные с удовольствием катаются. Ехать-то едут, а сахаром не балуют, одним овсом прошлогодним только и потчуют.