, а быть философом предполагает, между прочим, умение слышать в вариациях, какими бы замысловатыми они ни были, тему.
Единое во многом есть метафизическая, онтологическая формулировка, соответственно отражающаяся в логическом органоне. В аспекте теории познания она называется
мышление и созерцание, или подведение
единичного опыта восприятий под логически
общие понятия. Вопрос о конце философии есть лишь вопрос о возможности последовательного
додумывания названной проблемы до той черты, после которой она выходит из — под контроля традиционно философских средств и ищет иных и лучших. В послекантовской или, скорее, послегегелевской философии черта эта становится всё более отчетливой, так что философы уже не столько решают проблемы, сколько спотыкаются о них. Можно было, конечно, и не спотыкаться, благоразумно повернувшись в прошлое и подменив философское сегодня философским вчера. Приставка
нео как нельзя лучше подходила для этого, и не случайно, что уже с последней трети 19 века начинается эшелонированное отступление философии
назад: к Канту, Гегелю, Фихте, Декарту, Николаю Кузанскому, Фоме. Разумеется, и это было лишь симптомом конца, причем не лучшего, когда философия продолжала жить только потому, что не знала и знать ничего не хотела о собственной смерти. Но была же и другая, недезертирующая философия, пытающаяся любой ценой остаться в
настоящем. Назовем два
основных проблемных поля, в которых конец философии получил наиболее прегнантное выражение:
теория познания и
философская антропология. Камнем преткновения первой стала так называемая
беспредпосылочность познания. Вторая кончилась, так толком и не начавшись, в проблеме
человека. В дальнейшем изложении мы будем держаться этого второго аспекта,
проблемы человека, помня, однако, что с первым,
беспредпосылочностью познания, его связывает не только общность судеб, но и типологическая идентичность.
4.
Можно знать, что философия (не та или иная, а вся, во всем объеме своей истории) — это не произвольное, из века в век тянущееся чередование мнений и знаний, а некая биография. Скажем так: жизнь мыслей, или самоосуществление мира в его способности быть Я и продолжать свою эволюцию уже не по витальной лестнице, а в линии познания. Если, по Оригену, мировой процесс имеет целью искупление, или восстановление дотварной цельности (restitutio ad integram), где агентом интеграции выступает познание, то драматичность этой мысли заключается в том, что как раз с познания и начинается диссонанс Творения и утрата им идентичности. Познание началось как