Нежелание владельцев отпускать на волю своих крепостных, даже за большой выкуп, часто объяснялось боязнью потерять постоянно растущую статью дохода. Кроме того помещик учитывал все выгоды владения богатым крестьянином, исправным плательщиком, на плечи которого к тому же можно было переложить уплату оброка за бедных односельчан. Знатные баре, как Шереметевы, всячески поощряли торговые начинания своих «богатеев». Крупный нижегородский помещик Василий Сергеевич Шереметев (отец приятеля А. С. Грибоедова «Васьки» Шереметева, убитого на дуэли А. П. Завадовским, человек крутой и своевольный, не считаясь с желанием своих «подданных» — «гнал их силою, — как рассказывают современники, — на заработки в Петербург». — «Плакали, как уезжали, а после разбогатели». Помещики поэтому охотно содействовали начинаниям своих «подданных», доставляя им казенные подряды и поставки.
Некоторые же из знатных дворян считали унижением своего достоинства выдачу за деньги отпускных, так как богатство крепостных приятно льстило их самолюбию. Шереметев с большой гордостью повез однажды французского поверенного в делах при русском дворе гр. Рехтерна к одному из своих «подданных». К изумлению француза, роскошный обед был сервирован в доме крепостного на серебряной посуде и саксонском фарфоре.
Неудивительно, что с подобного рода крепостными Шереметевы не хотели расставаться. «Чем вам худо у нас?» — неизменно говорили они своим крепостным, различным торговцам и фабрикантам, а также музыкантам и живописцам, просившим у них вольную. Еще женщины могли рассчитывать на освобождение, так при выходе их замуж за каких-либо чиновников, офицеров или священников, Шереметевы подчас не отказывали им в выдаче вольных.
С каким трудом приходилось добиваться от Шереметевых свободы показывает случай с их крепостным Александром Никитенко, впоследствии известным академиком. Образованный и энергичный, он сумел заинтересовать своей судьбой некоторых товарищей Шереметева по кавалергардскому полку, а также министра народного просвещения Голицына и ряд других влиятельных лиц. Шереметев, не отказывая ходатайствам, тем не менее, от выдачи Никитенко вольной уклонялся. Тогда Никитенко обратился с просьбой о заступничестве к дяде Шереметева, пользовавшемуся влиянием на племянника. Однако, тот категорически отказался поддержать его. «Что касается свободы, — заявил он, — я решительно против нее. Люди, подобные вам, редки и надо ими дорожить». Тогда на помощь Никитенко пришла гр. Чернышева. Воспользовавшись визитом к ней Шереметева, она, в присутствии множества гостей, стала горячо благодарить его за, якобы, уже выданную Никитенко отпускную,»Мне известно, граф, — сказала она, — что вы недавно сделали доброе дело, перед которым бледнеют все другие добрые дела ваши. У вас оказался человек с выдающимися дарованиями, который много обещает впереди и вы дали ему свободу. Считаю величайшим для себя удовольствием благодарить вас за это: подарить полезного члена обществу — значит многих осчастливить». Смущенному Шереметеву ничего не оставалось, как благодарить Чернышеву за «добрые слова»… Однако, подписание отпускной все откладывалось. И потребовалось вмешательство еще целого ряда лиц, а также исключительная энергия самого Никитенко, чтобы Шереметев согласился, наконец, на освобождение одного из своих 123000 крепостных. — Однако престарелая мать Никитенко и его брат были отпущены на волю лишь много лет спустя, благодаря энергичному вмешательству Жуковского, пользовавшегося большим влиянием при дворе. А.В.Никитенко к тому времени был уже «заслуженным профессором».