Как и ожидалась, маска спокойствия спала. На скулах Фия заходили желваки, а глаза потемнели от обиды.
— Почему ты мне не сказала?
Это было как удар под дых. Нет-нет, слова были вполне ожидаемые, но вот тон… Этот плаксивый тон я не чаяла услышать ни от кого, кроме восьмилетнего Алушки, племянника Кира, частенько навещавшего своего дядю вместе со всей семьей.
— Э? — даже растерялась я, а потом просто утонула в многочисленных упреках и жалобах.
— Ты же мне обещала, Ция! Я тебе верил! Как ты могла меня предать? — под конец добавил он и, сложив руки на груди, отвернулся.
Я не отреагировала только потому, что усердно пыталась вернуть глазам привычную, не круглую форму. Может, это розыгрыш какой? Я потрясла головой. Мир перевернулся с ног на голову. На ушах решил походить, баловник.
Черт, неужели Фий закатил мне истерику? Слышать претензии с капризными нотами от пятидесяти двух летнего парня, это…
— А я что могла поделать? — обалдело выговорила я чуть заплетающимся языком. — Отказаться что ли?
Он уже открыл рот, что бы выдать торжествующее "да!", когда все-таки понял, что собирается сказать глупость и с недовольным видом умолк.
— Охренеть, — охарактеризовала ситуацию я, ни к кому конкретно не обращаясь. Вот тебе, бабушка, и юрьев день! Даже не верится, что Фий… Слабак? Нет, не то слово. Или все-таки то?
Возникла мысль, что это предстоящее расставание со мной так на него подействовало, но я отбросила ее, пытаясь понять, что же я упустила. Почему не заметила раньше и как вообще докатилась до жизни такой. Ведь тогда я замечала гораздо больше! Успевала анализировать, продумывать… Или нет?
И еще одно стало совершенно ясно. Без сосредоточенности менталиста жить я не смогу. И не хочу. Поэтому, завтра же на стол ректору ляжет мое заявление об…
— Ция! — пронзительно крикнул Фий, всплеснув руками. — Ты вообще меня слушаешь?!
Я медленно подняла голову. Он меня отвлекает. И мешает.
— Слушаю, — кивнула я, сощурившись. — И что мне это дает?
Он хватанул воздух ртом от возмущения.
— Да как!..
От его криков немилосердно разболелась голова. Причем приступ был так силен, что у меня потемнело в глазах.
— Слушай, ты… — пошатнувшись, прошипела я, потому что говорить нормально была просто физически не способна, — Катись отсюда…
Знаю, я сделала неправильный ход, но в тот момент это меня не волновало. Хотелось придушить всех находившихся в зоне видимости двуногих существ, да и ярость, затолканная в самый дальний уголок души вчера на арене, внезапно решила напомнить о себе. В общем, мир подернулся кровавой пеленой.