— Остервор, пошли со мной.
* * *
Ситильвон предпочитала называть подвальную комнату своей мастерской. Сидя за письменным столом, она внимательно уставилась перед собой в полуисписанный лист пергамента. Ее перо опять высохло, и, чтобы не допустить клякс, она рассеянно смочила его кончик языком, — привычка, дарившая ей чернильное подобие усов, когда она засиживалась в мастерской допоздна. Она оглядела уже неподвижное тело юноши, привязанного головой вниз к Х-образной конструкции в центре комнаты. Большую серебряную чашу под висящей головой почти до краев наполняла подкрашенная кровью рвота. Ситильвон перечитала свои записи, сделанные этим вечером ранее, затем макнула чистое перо в чернильницу и завершила записи.
"Объект 3 — молодой мужчина, крепкого телосложения и здоровый. Принудительно накормлен концентратом рвоты объекта 2, помещен на каркас. В течение второго часа наблюдались резкие конвульсии, в течение третьего часа интенсивность возрастала вкупе с рвотой содержимым желудка в полном объеме, после чего скоро снизилась. По истечении четвертого часа видимые признаки жизни отсутствуют".
Ситильвон нахмурила брови и продолжила писать.
"Похоже, в продолжении данного направления исследований мало смысла. В опровержение всеобщего убеждения доказано, что соединение мышьяка и ртутной соли, когда яд, полученный путем рвоты одной жертвы, вводится следующей, не приводит к повышению токсичности.
— Очевидно, ты только уменьшила его ядовитость, — прокомментировал Кейн, читая через ее плечо. — Все равно, что утверждать, якобы клинок становится острее каждый раз, когда рассекает плоть и кости.
Перо Ситильвон уронило каплю чернил на лист, но иных видимых признаков смятения она не подала.
— Яд мог впитать эссенции смерти всех жертв, — спокойно сказала она.
— Что? В солях тяжелых металлов? — Кейн насмешничал. — Полная чушь.
Она медленно поднялась со стула и встала напротив Кейна, вернув значительную долю уверенности в себе в связи с тем, что убийца не перерезал ей глотку сразу после того, как незримо подкрался к ней.
— Мне помнится, я распорядилась не беспокоить меня. Мне позвать моих стражников?
— Сейчас они не очень-то способны повиноваться тебе, — сказал Кейн.
— Чего ты хочешь?
— Я думаю, ты должна знать ответ.
Ситильвон знала, но она знала также, что, пока они беседуют, она остается живой. Она расправила складки платья на бедрах и хладнокровно посмотрела ему в лицо. Хотя она пренебрегала уходом за своим внешним видом, она знала, что черты ее лица хороши, а ее фигура волнует редких любовников, — а Кейн, в конце концов, всего лишь мужчина.