Наметили мероприятие на первое воскресенье поста по причине того, что в этот день память Всех Святых, в земле Российской просиявших, празднуется. Решили, что никак не могут в этот день, когда и по той и по этой стороне праздник общий, какие-то казусы случиться и препятствия возникнуть.
Дед забрался на курган и долго по телефону рассказывал зятю, что и как делать надобно. Аргументы заграничного тестя по передислокации украинского меда на российскую территорию, хоть и с сомнением, но были приняты. Более того, на помощь Петру Алексеевичу дочка с зятем решили сына отправить.
Внук Петра Алексеевича — парень видный, статный и самостоятельный, но еще пока не женатый — прикатил к деду на новой красной машине. С сомнением осмотрел дед японскую колесницу внука, хмуро постучал костяшками пальцев по ее дверям и капоту, заглянул под днище и с сожалением констатировал:
— Не наша тачанка. Не годится…
Внук даже поперхнулся:
— Дед, ты что, это же «Мицубиси» настоящая, знаешь, какой у нее мотор?
— Говорю — не годится, значит, не годится, — еще раз подчеркнул дед и добавил, кивая в сторону заброшенной дороги, — твоя «пицуписи» на первой колдобине на пузо станет, а в балочке за посадкой застрянет наглухо. На «Паннонии» поедем.
— На чем? — выдохнули вместе внук со священником.
— На мотоцикле моем, — ответствовал Петр Алексеевич и пошел открывать сарай, в котором в целости и сохранности пребывал трехколесный мотоцикл с коляской времен развитого социализма.
Нашлись у деда и пара канистр с бензином марки А-72, сбереженные им со времен отсутствия границы как таковой.
— Дед, ты как в «Операции Ы» готовишься, — резюмировал внук.
Алексеевич фильм тот с Шуриком и Никулиным помнил, но с выводом внука не согласился и поправил:
— Не «Ы», а «Операция Карацупа».
— Чего? — не понял молодой человек.
Дед с сожалением посмотрел на любимого зарубежного родственника, хотел даже отругать его, что не знает, кто такой Никита Карацупа, а затем передумал. Да оно и правильно. Откуда современной молодежи об этом пограничнике знать, если и страны той уже нет?
Вечером в люльку загрузили четыре десятка трехлитровых баллонов с медом. Сверху на коляску взгромоздился Петр Алексеевич. За руль аппарата был усажен внук, сзади сидел батюшка в подряснике.
Вообще-то священника отговаривали ехать, мол, не поповское это дело — рубежи отчизны нарушать, но батюшка был непреклонен.
— Поеду вместе с вами. Если чего не так, то заступлюсь и объяснюсь, да и молиться всю дорогу буду.
С этим аргументом дед с внуком были вполне согласны. Со священником поспокойней.