— Думаю, это куропатка, — сказала я по-английски и вгрызлась в сочное мясо.
По губам и подбородку у меня стекал жир. Я жевала и наблюдала, как патан ловко ощипывал вторую куропатку. Когда он начал жарить ее над костром, я почувствовала, что сейчас засну с зажатыми в руке птичьими косточками.
Ночью я проснулась из-за того, что затекшие ноги свело судорогой, но плечо болело уже не так сильно. Патан сидел возле огня. Пляшущие отблески костра освещали его четко очерченные скулы и чувственные губы. Кажется, он рассматривал меня, а может быть, и нет. Может, он просто глядел на огонь и его глаза отражали пламя.
Я снова провалилась в крепкий сон, а проснувшись следующим утром, уже не могла точно сказать, видела ли я, что он смотрел на меня, или мне это только приснилось.
Когда я пошевелилась, разбуженная пятнами солнечного света, проникающего сюда сквозь ветви деревьев, каждая косточка в моем теле завопила от боли. От костра не осталось и следа, и ни патана, ни Расула поблизости не было. На какое-то мгновение я запаниковала и попыталась подняться.
Мои ноги подкосились, и я схватилась за тонкую ветку, чтобы не упасть. Выпрямившись, я согнула левую руку. Теперь я даже могла ее поднять. Ощупав корку грязи на плече, я обнаружила под ней свежую рану, однако крови на пальцах не было.
Одежда казалась такой же заскорузлой, как и мое тело. Она покрылась слоем грязи и сосновых иголок, а перед платья был запачкан жиром вчерашней куропатки. Я попробовала сделать несколько шагов. Внутренняя сторона бедер по-прежнему болела, а панталоны неприятно прилипли к телу, словно у меня начались месячные, хотя для них было еще слишком рано. Я отошла за дерево, чтобы облегчиться, и обнаружила, что панталоны приклеились к моему телу из-за того, что бедра внутри были стерты до крови.
Я похромала обратно к поляне, и тут из-за деревьев вышел патан, ведущий за собой Расула.
— Через два часа мы найдем воду, — сказал он. — А к наступлению сумерек будем в лагере.
Я кивнула, подходя к нему. Он смотрел, как я шла на негнущихся, широко расставленных ногах. Когда он усаживал меня на коня, я старалась не глядеть на него.
К тому времени когда мы достигли следующего ручья, я не знала, сколько еще смогу выдержать верхом. Я сползла с коня и подошла к ручью. Попытавшись присесть на корточки у воды, чтобы напиться, я не смогла сдержать стон.
Патан промолчал. Но когда он подсадил меня и я, расставив ноги, тяжело опустилась на широкую твердую спину Расула, я почувствовала, что волдыри лопаются и из них начинает сочиться жидкость. Я невольно со свистом втянула в себя воздух и попыталась сесть поудобнее.