— Нет, Сомерс! Не бей меня!
Он намотал конец поводка на ладонь. В этот момент я бросилась к кровати, упав на нее лицом вниз. Раздался свист разрезающего воздух поводка. Сомерс что-то бормотал, но я не смогла разобрать слов. Он хлестнул меня сзади по бедрам. Одежда немного смягчила удар. Чем сильнее я кричала и умоляла его прекратить, тем яростнее становились удары. Наконец Сомерс резко перевернул меня на спину, и я увидела, что брюки у него расстегнуты. В следующий миг он заставил меня раздвинуть колени, задрал вверх нижние юбки и сорочку и сорвал с меня панталоны. Затем, зажав в руке свой член, он со странным выражением, в котором в равных долях сочетались удивление, триумф и похоть, с силой направил его в меня. Мне показалось, что моя плоть разорвалась.
— Так тебе нравится? — спросил Сомерс, прижимая меня за плечи к кровати и ритмично работая бедрами. — Именно этого ты хотела с тех самых пор, как только положила на меня глаз, я прав, шлюха?
Он закрыл глаза и запрокинул голову, вонзаясь в меня с такой яростью, что я забеспокоилась о ребенке, — но мне нельзя было его останавливать. Как и предсказывала Нани Меера, Сомерс, казалось, не знал усталости, руки, поддерживавшие на весу его тело, дрожали. Я закрыла глаза, желая, чтобы все поскорее закончилось, и пытаясь скрыться в том укромном уголке моего сознания, в котором я пряталась все годы работы на улице. Но я больше не могла найти это место. Я не могла заставить себя не воспринимать действительность. Исчезла невидимая броня, помогавшая мне сохранять рассудок и жить дальше, когда я была ребенком, а затем и молодой женщиной.
Теперь я знала, каким может быть половой акт между мужчиной и женщиной. Я познала нежность и разделила радость любви с Даудом. Звериная же похоть Сомерса обернулась жестоким насилием. С того дня, когда меня впервые изнасиловал мистер Якобс, я ни разу не чувствовала себя такой оскверненной, словно любовь Дауда снова сделала меня чистой и изгнала прочь все ужасные воспоминания. Я кусала губы, пока не почувствовала вкус крови, терпя неистовое насилие Сомерса, которое, кажется, продолжалось целую вечность. Наконец он напрягся всем телом, а затем со стоном рухнул на меня, содрогаясь и хрипло дыша мне в ухо. Вскоре он затих, его дыхание стало ровным и успокоилось. И вдруг совсем исчезло.
Я попыталась выползти из-под него, но Сомерс словно стал тяжелее. Его тело казалось странно безвольным, хотя я все еще чувствовала его внутри себя. Что, если он умер? Что, если Нани Меера добавила в снадобье слишком много дурмана и я его убила?