Руслан сильная женщина рядом нужна, а не тряпка, ноющая по поводу и без повода. Иди умойся и
жди вместе со мной. Думаешь мне не херово? Там сыновья мои. Ради твоих детей под пулями
бегают.
Нет, я не считала, что он меня оскорбил… у меня вдруг, как пелена с глаз упала. Словно Савелий
мне их протер, как мутное и грязное стекло после дождя или урагана.
Вся картинка выстроилась еще раз и именно сейчас вдруг стала настоящей. Нет, не стало менее
больно. Заболело еще сильнее. Когда прозреваешь и правда бьет, и режет на куски, по тем же ранам, которые набила, сшибая углы, пока шла в темноте какой-то иной реальности. Я смотрела на Савелия
и уже не вытирала слезы, они бежали из глаз, а я смотрела и не моргала. Руслан отрезал меня от себя
ржавыми ножницами, кромсая себя самого, чтобы мне не так досталось. Спектакль, где один актер
сыграл для всего лишь одного зрителя и сыграл гениально – зритель поверил и даже не заметил
фальшь. Как и не заметил на каком этапе актер начал истекать кровью и умирать, потому это была
первая и последняя роль для него. Я не заметила. Я была слишком зациклена на себе, чтобы понять
этот сюжет. Я таки закричала. Не поняла, как и что именно только голос свой услышала и это
невыносимое "почему?" в конце.
- Вот теперь прозрела. Теперь я вижу взгляд зрячей. Смотришь моими глазами? Видишь почему
именно так, а не иначе?
- Он мог мне сказать. Господи! Почему нельзя было сказать? Почему все так? С мясом, наизнанку…
- Потому что мужчины обычно не говорят, а действуют. Это я много разговариваю так как
действовать уже не могу, а то бегал бы с ними бок о бок, а не с тобой о смысле жизни и любви
беседовал.
Я без спроса взяла сигарету с пачки Ворона и закурила, с трудом удерживая в дрожащих пальцах
зажигалку.
- Ты не трясись так. Все у них получится и не в таких переделках бывали. Скоро приедут. Не долго
ждать осталось. Потом будем решать, что дальше делать. Ты пока подумай сама. Побудь наедине с
собой. А я к себе поеду, выпью коньяка. Что-то самого потряхивает.
- Не уходите. Пожалуйста.
Взмолилась я, стараясь поймать его взгляд, но Ворон упорно смотрел в окно. Мне хотелось, чтобы
он говорил и говорил. Словно снова собирая меня по кусочкам в целостную картину, в человека, заставляя дышать пусть и с болью от каждого вздоха, но дышать, а не задыхаться.
- Чтоб ты увидела, как мне самому страшно? Всегда страшно, когда они под пули идут или под ножи
кидаются. Понимаю, что и сам таким был и что по-иному не получится, только внутри все на части
разрывается пока не возвращаются оба целые и живые.