Да, я решил остаться здесь на ночь, скоро солнце закатится за горизонт, а движение во тьме точно не входит в мои планы. Ну, к черту, где грифоны, там и супергризли могут выскочить по воле Резчиков. Или еще какая-нибудь нечисть, чисто степная.
Вокруг — заросли сладкой и терпкой ягоды, похожей на красную смородину, плотные и сочные гроздья ярко алеют, просвеченные вечерними солнечными лучами. Ягодник тянется от навеса к речке, среди кустов уже полчаса бродил Леха с пластмассовым ведром. Возле воды, почти под мостом, Винни заметил на влажном участке почвы свежие следы медвежьей семейки: отпечатки крупной мамаши, лапы поменьше, принадлежавшие пестунчику, и совсем крохотные лапоточки, оставленные маленьким медвежонком. Спугнули. Ничего, соседи, мы завтра исчезнем, вернетесь к своему лакомству…
Зверье здесь водится, оазис! Мужики еще только втягивались за „Апачем“ на поляну, как мы с вьетнамцем, неторопливо и негромко разговаривая об итогах боя, первыми услышали удивленно-громкий вскрик. Выглянув в форточку, я увидел замечательную картину: вдоль берега уходил приличных размеров олень. Напуганный рявкнувшим сигналом пикапа, красавец-рогач сделал роскошный вертикальный прыжок, свечой взмывая над кустарником, прямо в воздухе развернулся и рванул в прерию.
Скажете, курорт? Почти. Недокурорт.
Картину несколько портил щит, размещенный перед мостом на нашем берегу. Предупреждение напрягало:
Внимание, путник! Ты въезжаешь на территорию команчей!
Следующие шестьдесят миль рекомендуется проходить без остановки.
Вот здесь не было никакой ковбойской мультипликации. А стоило бы изобразить, учитывая зловещую репутацию этого знаменитого племени… Но художник мудрить не стал, грубо намалевав на щите черный череп с костями».