— В лоб ему дай! — попросил я Винни, сидевшего посередине.
Больших деревьев больше не будет, закончились таежные красоты предгорий. Хоть в лесину не воткнемся со всей дури… Чистое голубое небо заслонили тонкие переплетения изогнутых крон. Я торопливо закрутил форточку — звуки чуть ослабли, теперь в кабине преобладал низкий рокот мотора и мои сочные ругательства.
Вьетнамец, выпучив глаза, ошарашенно молчал, Лешка рулил, «Апач» петлял между тощими стволиками и бесцеремонно ломал ветви кустов, раскинувшихся по долине вдоль дороги. Ралли! Никакая это не дорога. Партизанская тропа! Две извилистые, порой еле заметные среди кустов колеи с прерывающимся рядом высохшей травы, сплошь колдобины, лужи и выбоины. Старая дорога, размытая и заросшая. Справа ее поджимает небольшое болото, через которое мы перебрались по удачно найденному перешейку, а слева узкую полоску свободной от растительности земли охраняют заросли, тянущие к машине свои гибкие ветви.
На квадроцикле под ними бы прошли, не цепляясь. Но «Апач» — машина высокая, еще и лифтованная, так что достает в полный рост, зараза.
Эта дорога идет под углом с севера на юг, почти параллельно основной, которую мы хорошо разглядели сверху, когда спускались из горной долины в степь. Или в прерию, раз тут с гризлями-переростками борются именно американцы…
Да, пусть будет прерия.
— Все, хватит, вылезай! Я сяду!
— Три минуты, Дар! Три, клянусь! Держитесь!
Пикап чуть накренился, теряя одной стороной колею, двигатель, работающий на максимальных оборотах, возмущенно взревел раненым зверем. Стоп! Гад! Лимон громко заругался и пробуксовал сцеплением — колеса бешено завертелись в поисках потерянной сцепки, из-под крыльев во все стороны полетели дерн с грязью. «Апач», как мне показалось, едва не разувшись, взял резкий старт со второй передачи. С лихим поворотом поменяв направление движения, пикап выровнялся и понесся к основной магистрали.
— Ручей! — наконец открыл рот Винни.
Алексей, не убирая ноги с педали газа и слегка касаясь тормоза, чтобы не заблокировать колеса, резко крутанул баранкой.
— На хрена?! — крикнул я.
Но машину уже занесло, потащив по глине боком, и едва не перевернуло.
— Убью! Ты что творишь?!
Тут колеса вновь вцепились в красноватый грунт и понесли нас в новом направлении. От сильного удара я чуть не оставил зубы на компенсаторе ствола, в последний миг успев схватиться второй рукой за поручень, и только поэтому не треснулся башкой о боковую стойку. Охотнику тоже досталось, он что-то выдал на своем языке — емкое, наверняка обидное, но безнадежно потонувшее в надрывном реве двигателя, — парня бросило на водителя. На скорости джип все колдобины встречал с подскоком.