Смирнов еще некоторое время стоял у хоккейной площадки, наблюдая за тренировкой.
Первые молдавские хоккеисты заметили присутствие партийного босса, ободрились, стали даже падать реже. Завязалась даже опасная голевая ситуация у ворот.
Хоккей - можно было заметить, даже такой, молдавский хоккей - не оставил равнодушным и самого Ивана Никитича Смирнова.
- Шайбу! – закричал Иван Никитич. – Шай-бу!
- Шай-бу! Шай-бу! – заорало все руководство республики.
Иван Никитич пронзительно засвистел, сунув два пальца в рот.
Молдавский хоккеист в это время вышел один на один с вратарем. Вратарь перекрестился через решетчатую маску и присел.
Хоккеист замахнулся на сильнейший удар. Замах был настолько сильным, что форвард не удержался на ногах, упал, и вместе с шайбой въехал во вратаря, снеся при этом ворота и едва не выломав бортик.
- Муда-а-ак! – закричал Смирнов зычным партийным голосом, сбросил пиджак и сейчас же бросился через бортик.
Еще через мгновенье Смирнов, едва не поскользнувшись на льду своими черными туфлями, настиг хоккеиста, атаковавшего ворота.
А еще через мгновенье Смирнов уже завязывал на себе его коньки. Затем взял в руки отнятую у хоккеиста клюшку, и погнал шайбу на середину площадки.
От середины поля Смирнов – костюм его в этот момент составлял белую дорогую сорочку, строгий партийный галстук, серые брюки и белые коньки - производил показательный буллит, выход на вратаря «один на один».
Вратарь снова перекрестился через решетчатую маску и присел.
Смирнов разогнался, как торпеда – он не просто сносно, а прекрасно катался – подкатился к самим воротам, произвел несколько ложных замахов, заставил вратаря упасть на раскаленный лед, и мощнейшим ударом вонзил шайбу в «девятку».
За воротами вспыхнула красная лампа.
С разгону, победно подняв клюшку, Смирнов проехал за ворота, обогнул их, товарищески грубовато стукнул поверженного вратаря по шлему рукой в перчатке, затем лихо выкатился к бортику, представ восхищенным взглядам руководства республики.
Руководство республики - как один человек - аплодировало.
Семен Кузьмич Гроссу облизывал пересохшие губы – от вида хоккейных подвигов Смирнова ему стало совсем худо. Но он, как мог, держался и тоже аплодировал.
Смирнов выглядел разгоряченным и счастливым.
- Это не хоккей, Сеня, это шапито, - сказал Смирнов, обращаясь к Гроссу. – А Леня любит все настоящее. Молдавский хоккей – это не настоящее, Сеня. – Смирнов провел тяжелым взором по опухшим лицам руководства республики. – Молдавский хоккей – это полная параша, товарищи!
Смирнов сменил коньки на туфли, и делегация ЦК проследовала дальше.