— Милый мой, каждый из нас в течение жизни обходит законы не раз и не два. Все зависит от того, как это делать. Если какой‑то закон мне что‑то строго — настрого воспрещает, я или упрусь и откажусь действовать на основании того, что это запрещено, или найду другой, который приоткрывает калиточку. Все зависит не от закона, мой друг, а от его применения. Но Омерз — это особый случай. Он никогда не был действующим юристом и никогда не приносил клятву. Кстати, насколько мне известно, он сейчас во дворце, консультирует Матильду. По — моему, это письмо — его рук дело.
Савард искренне возмутился.
— Он же вроде маг! Как он может идти против своих?!
Старый интриган развел руками:
— Я удивляюсь тебе, дорогой. Как можно в твоем возрасте, с твоим опытом быть таким наивным? Ради власти некоторые готовы предать мать родную, не то что своих коллег. Если у Омерза будет возможность остаться единственным магом в империи и личным советником императрицы, он на это пойдет с радостью. Советник из него, правда, как из туалетной бумаги гербовая, и маг он никакой… Но кого и когда это останавливало? Знаешь, почему я тебя выбрал в мои заместители? Какой бы ты ни был грубиян, ты честный. В случае чего дашь в морду, но никогда не будешь строить козни за спиной. А вот Омерз в лицо всегда будет мил и любезен. Так он втерся в свое время в доверие к этому лопуху Лингеи, так он стал советником Матильды. Наверное надо иметь мой опыт, чтобы все это видеть и не даваться в обман, — самодовольно заключил он.
Вер прервал поток самовосхвалений, заговорив о том, что явилось для него откровением.
— Я все думаю о том, что вы сказали. Если сын Матильды не от императора, то… то надо что‑то делать!
Герулен выбросил руку вперед в чисто императорском жесте, а затем вернул ее и поднес кисть к губам, как будто сомневаясь:
— В принципе да, но у нас недостаточно фактов, чтобы ее обвинить. С другой стороны, если мы сейчас сковырнем Матильду с ее ребенком, то кто взойдет на трон? И третий вопрос: кто за ней стоит? Не похоже, что она сама все придумала. Когда курица вдруг начинает летать, как орлица, можно спорить на что угодно: она не сама это делает, ей кто‑то помогает. Если это действительно сильный маг, да еще и не связанный клятвой… Не будет ли попытка равносильна самоубийству? Так что я предпочитаю не торопиться и выяснить все досконально.
— Наверное вы правы. Я нетерпеливый, уже ввязался бы в драку…
— И проиграл! Драка — не выход. Можно было заметить на примере Матильдиной военной операции. Ты не обратил внимание: юридический путь обычно небыстрый, но всегда достигает нужного результата? Я предпочитаю подождать, а затем ударить один раз, но в самое уязвимое место!