Ника всегда считала, что флирт — лучшее, что могла придумать природа для поддержания организма в тонусе. И никогда себе не отказывала в маленьких шалостях, ни к чему не обязывающих. Пыталась научить этому Веру, но пока — безрезультатно.
— Да ну тебя, с твоими советами…Вот знала же, что ничего хорошего не предложишь.
— Это потому, что ты у меня — дурочка наивная. В старости вспомнишь мои наставления, да поздно будет…
— Ладно, спасибо, что не послала к черту. Пока, дорогая, спокойной ночи. Мне еще Мише нужно позвонить.
— Лучше бы с шефом своим горячим помирилась, дурочка. Ладно, целую тебя, спокойной.
И отключилась.
Вероника еще долго сидела, гипнотизируя экран, пытаясь привести мысли в порядок. Беседа с подругой этому не помогла, а внесла еще больший раздрай и сумятицу. Вера терпеть не могла находиться в таком состоянии.
Захлопнув ноутбук, девушка набрала номер Миши. Он ответил с первого же гудка, словно сидел в ожидании. Она не сомневалась, что именно так и было.
— Привет, моя хорошая. — Словно обдало теплым воздухом, таким родным и милым был его голос. — Я скучал, думал, уже не вспомнишь…
— Привет. Разве можно о тебе забыть, весь день помнила. — Все заботы растаяли, будто по мановению руки. Вот он — хороший, добрый, любящий. Готовый услышать и поддержать и днем, и ночью. А все, что Ника придумывает — ерунда, откуда ей знать, каково это — чувствовать, что у тебя есть дом, который всегда ждет свою хозяйку, и это чувство нельзя ни на что променять…
— Люблю тебя, малыш. Ощущение, что уже два месяца прошло, а не два дня…
— Миш, ну ты же раньше меня уехал… Уже не два дня, а две недели скоро будет.
— Тогда я знал, что ты дома, а теперь еще дальше стала. Совсем тоска. Я в этом Питере скоро взвою, погода мерзкая, на работе застой, вообще никуда не двигаемся, и ты далеко.
— Угу. Скоро вернемся. И ты, и я. Правда же?
— О, да! И больше ты у меня никуда не поедешь. На крайний случай, с собой утащу, но одну, к черту на кулички — не пущу.
— Миш, я сама надеюсь, что больше кататься не придется.
— Ага. А если придется — пойду сам разговаривать с вашим Палычем.
— Ох, и ты туда же… Может, я сама как‑нибудь разберусь? Все‑таки, это моя работа…
Металл в голосе проявлялся всегда, когда Михаил пробовал вмешаться в её рабочие проблемы. Он считал, что это нормально, когда мужчина защищает интересы своей женщины, а у Веры было совершенно другое мнение на этот счет. Моя работа — мои проблемы. Это было единственным серьезным камнем преткновения в их разговорах.
— Ну, хорошо. Посмотрим. Но — предупреждаю: начнут обижать, всех на клочки порву!