— Давай, пересажу тебя, и поедем. Хорошо? Все равно, тебе нужно переодеться. Чаю горячего. Если сможешь — ванну горячую примешь, пропаришься. Договорились?
Она согласно кивнула. Однако, отцеплялась от него с видимой неохотой, и вздох был тяжелый.
Дэн и сам предпочел бы посидеть так еще немного: тепло, уютно; Вика, молчаливая, на коленях; мужичонка совсем не мешал. Пытался прикинуться ветошью — слиться с кожей пассажирского кресла.
— Тебя как зовут хоть, король автопрома?
— Так… это… Санек я… — Он протянул ему грубую, мозолистую руку, с въевшейся чернотой под ногтями…
— Денис Игоревич. — Руку пожал, хотелось, конечно, поддать ему как следует — злость и испуг за девушку никуда не делся, но при ней разборки чинить не стоило.
— У тебя, Санек, есть куда пойти в городе? Оставлять тебе здесь не буду — есть еще совесть. Домой не повезу — некогда. А по дороге могу закинуть куда‑нибудь. Телефон, как я понял, у тебя не работает?
— Нет у меня телефона. Один с женой на двоих. Ей оставил — вдруг, пригодится. А в городе — да, могу у племяша перекантоваться… На Моховой живет… Не очень тяжко будет? — С надеждой заглянул в глаза. Стало ясно — до этого хорохорился, боялся просить, чтоб с собой взяли. А оставаться боялся не меньше — если и друзья у него такие же бестолковые, могут не вспомнить и до утра…
— На перекрестке с Ленинским высажу. Там добежишь. Одежда нормальная, не замерзнешь.
— Ой, спасибочки тебе, Денис Игоревич!
Дорога домой показалась в три раза короче, хоть сейчас он старался не гнать, плавно входил в повороты — будто вез ценный груз, который нельзя встряхивать.
Мужика высадил на перекрестке, попрощался, не глядя вслед, торопясь избавиться от нежеланной обузы.
— Вероника, не спишь? Подъезжаем…
— Нет… Сейчас… — В зеркало зажнего вида понаблюдал, как она зашебуршилась, начала распутываться из пледа…
— Сиди спокойно, не дергайся. Остановлюсь — помогу.
— Обуться нужно, я ж босиком сижу.
— Зачем? Я зря тебя грел, что ли? Сапоги сырые и холодные. Даже не думай.
— А как же…
— Никак. Сиди, говорю. Уже натворила дел, теперь не умничай.
Она покорно замерла. Сразу же, почти, пожалел о нечаянной грубости.
Заглушил мотор у самого подъезда. Завтра, конечно, соседи его проклянут, но сейчас не до этого.
Открыл заднюю дверь, поплотнее замотал девушку, словно куклу, и аккуратно вытащил из салона. Она только что‑то попробовала пискнуть, но, наткнувшись на хмурый взгляд, тут же смолкла.
— Возьми ключи. — Он пошевелил пальцами той руки, что держала спину. Жаль, конечно, что ей пришлось раскрывать плед, но других вариантов не было. Так и стояли у подъезда, в ожидании редких соседей, спешащих домой.