— Все понятно. Исполнительность на нуле. — Он откатил кресло от стола, поднялся и в два шага добрался до двери. Повернул ключ в замке, спрятал его в карман, при этом, не переставая наблюдать за поведением девушки.
Та, наверное, при возможности, слилась бы со стеной, так старалась быть незаметной и подальше от Дениса. К ее сожалению (очень ярко нарисованному на лице), и к радости Дэна, это у Вики плохо получалось…
Затравленный взгляд — и он споткнулся, думая, что может перегнуть. Всего на секунду притормозил, а потом решил, что хуже уже не будет.
— А теперь скажи: что я сделал не так? Чем обидел? Почему ты шарахаешься целый день, будто я съесть могу, или зарезать?
Он почти вжал её в стену, навис, упираясь ладонями по обеим сторонам от головы, не давая возможнлсти ускользнуть, отвернуть голову, отвести глаза…
— Ничего. Все нормально, Денис… У меня нет никаких претензий к тебе и обид.
— Не верю.
Грустные — грустные глаза уставились в его собственные. Так близко, что можно было разобрать каждую крапинку в радужке. Провалился в прозрачную глубину, на несколько мгновений потерялся…
— Почему?
— Что "почему"? — Успел подзабыть, о чем спрашивал до того…
— Почему не веришь? — Разговор уже начинал мешать. Дэн раздумывал: сразу поцеловать эти мягкие розовые губы, или немного подождать? Близость оказалась опасной: слишком жива еще была память о том, как отзывчиво это мягкое тело, въевшийся под кожу аромат волос снова заставил ожить все рецепторы… Словно идущий по следу зверь, он вбирал воздух все глубже, стараясь не запутаться в вихре ощущений…
— Потому. Вижу.
— Что? — Будто в замедленной съемке, он наблюдал, как вздрагивают ресницы, как лихорадочно краснеют скулы, как язычок нервно облизывает губы, тут же прикушенные, чтобы не сказать лишнего… И понимал: врет. Масса претензий у Вики к нему. Но какое дело до её претензий, когда тело снова говорит: "Хочу! Именно эту женщину, именно сейчас. Пусть вспомнит то, что уже связывало их двоих, и забудет про глупости, что разделяют"
— Вика. Посмотри на меня. — Совсем не понравилось, как смущенно закрыла глаза. Спряталась.
— Ну, смотрю. И что?
— У тебя глаза прозрачные. Не умеешь врать. За что‑то дуешься, и не говоришь, за что… Я так не играю, Вик… — Она, завороженная вкрадчивым голосом, смотрела, не отрываясь.
— Я тоже. Не играю. — Голос у девушки дрогнул, сорвался на шепот. — Я серьезна, как никогда.
— Странное совпадение, и я… серьезен…
Она что‑то пыталась еще сказать, но слова были проглочены жадной лаской мужского рта — резкой, почти наказывающей. Даже пробовала вырываться, но руки были захвачены, зажаты над головой, придавлены…