За всем тем существует определенное конкретное нечто, выраженное в подчеркнутых мною строках: отношение автора. Тот самый сигнал, о котором говорилось выше. Он выражен ярко и точно: как бы ни была мила Ольга (а она очень мила!), она обыкновенна до степени принятого, одобренного и закрепленного (в жизни и литературе) стандарта. В этом, собственно, идея всего образа Ольги.
И тут-то - в конце строфы - мы получаем весьма вещественное для портрета Татьяны:противоположное отношение к ней со стороны автора. Заметьте, такой сигнал мы получаем еще до того, как получили какие бы то ни было сведения о главной героине. Прервав рассказ об Ольге буквально на середине фразы, как бы в некотором даже нетерпении отослав нас для уточнения подробностей к «любому роману», Пушкин с едва скрываемым волнением переходит к другому предмету:
Позвольте мне, читатель мой,
Заняться старшею сестрой.
Уже самая серьезность интонации, резко контрастирующая с ироничностью предыдущих строф, где речь идет о Ленском и Ольге, переводит нас в иную сферу восприятия. Сюда еще добавляется форма обращения к читателю, аналогичная той, которая предшествовала представлению главного героя поэмы:
«С героем моего романа... позвольте познакомить вас». И у нас возникает предчувствие (вот она, магия авторского эмоционального сигнала), что сейчас явится героиня необыкновенная, нестандартная, какую в «любом романе» не встретишь.
И на самом деле, необычность наступает «сей же час», в звуке нового имени:
Ее сестра звалась Татьяной...
Впервые именем таким
Страницы нежные романа
Мы своевольно освятим...
(Строфа XXIV. Выделено мной. - Я. С.)
И т. д. и т. д., включая то, что мы уже цитировали, и до конца описания старшей сестры - все будет необычно, все - впервые.
Самое поразительное, что нам, читателям, для узнавания Татьяны ничего больше не нужно. И хотя наши зрительные представления о ней могут быть приблизительными и смутны- ми, идею образа героини наши индивидуальные портреты вполне выражают.
Почему же тогда возникает потребность уточнять портретные черты Татьяны, которую читатель и так любит и понимает?
По двум причинам.
Во-первых, изображая главную героиню тем же «сигнальным» способом, что и других героев, автор по поводу ее внешности дает «сигналов» во много раз больше, чем для всех остальных, вместе взятых (вспомним, что про внешность Онегина в течение всего романа дан лишь один отчетливый «сигнал»: «Мне нравились его черты»). Создается такое впечатление, что Пушкин все время на грани того, чтобы «открыть» лицо Татьяны, то есть перейти к методу описательного изображения - так она ему нравится, так хочется ему, чтобы другие разделили его восхищение. Однако сделать этот решительный шаг почему-то так и не решается. Важно понять почему.