— Я бы не советовал, — раздался упреждающий голос Тревура, стоявшего у самого камина и выразительно смотрящего на бокал в моей руке.
— Почему? — взволнованно спросила я, испугавшись, что по незнанию нарушила местный этикет.
— Это вино неспроста носит название «Блаженство Ангоры». Пить его следует крайне медленно и степенно. Иначе может слишком быстро помутиться рассудок. Так что будьте аккуратны, — предупредил помощник Альберта, а я поспешила отставить фужер в сторонку, решив больше не злоупотреблять выпивкой.
Напьюсь еще ненароком и начну хмельные песни орать, как тогда, на поминках Фенечки. Аж до вечера куролесили ведь. Нет, такое точно нельзя повторять, особенно в приличием обществе.
Глава 24
КОВАРНЫЕ НАПИТКИ, КОВАРНЫЕ БЛОНДИНЫ И МАЛЕНЬКАЯ СТРАШНАЯ МСТЯ
Опасения мои очень скоро оправдались. Не прошло и десяти минут, как картинка перед глазами потеряла привычную четкость, звуки чуть приглушились, а от каждого резкого поворота головы окружающее пространство и вовсе плыло.
Н-даааа. Пожалуй, с одного бокала меня никогда еще так не уносило. Коварное винцо, однако.
Прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь вернуть ясность мыслям и ощущениям. Не вышло…
Тааак. Кажется, кому-то срочно нужно на воздух. Если мне не отказывает память, как раз по пути в гостиную мы проходили мимо ажурных прозрачных дверей, ведущих на балкон. Вот туда-то я и отправлюсь.
Довольно уверенно встала с диванчика, на всякий случай чуть придерживаясь за спинку, и, извинившись, предупредила, что мне нужно отлучиться. Сделала один шаг, второй, и вот тут ноги меня подвели. Точнее, даже не ноги. Ошибка была в том, что я забыла про изрядно волочащийся по полу подол. Короче, я успешно на него наступила, запуталась, потеряла и так с трудом удерживаемое равновесие и, наверно, пропахала бы носом дорогой дубовый паркет, если бы каким-то чудом рядом не оказался Фауст. Я даже заметить не успела, как он подскочил, а ведь находился не очень-то и близко. В общем, вместо пола я упала как раз в крепкие объятия блондина. С одной стороны, я этому обстоятельству очень обрадовалась, ибо Фауст не в пример мягче паркета, но с другой… Как же на меня все посмотрели! Я от стыда была готова сквозь землю провалиться.
— Ну вот, она уже сама кидается к нему в объятия, — в довесок раздалось издевательское замечание из урны обиженной родственницы. Чтоб ее! Проклятая старуха.
Тут же последовал издевательский смешок. Явно мужской, и я не без оснований заподозрила в нем Альберта, а после почувствовала, как немилосердно горят щеки! Мама дорогая, как же я, наверно, сейчас покраснела.