Один крутой плейбой зазвал к себе домой гирлу — чайку пошвыркать, видак поглазеть. Попили они чайку, кофейку, прочих жидкостей. И пошла гирла в совмещенную ванную комнату, руки помыть или, как теперь говорят, по телефону позвонить. И вдруг ей что-то страшное заползло в голову. Втемяшилось. Какой-то беспричинный ужас обуял ее, такой, какой бывает иногда у психически нормальных, но неуравновешенных людей под влиянием чая, видео и своеобразия минуты.
Крутой плейбой долго уговаривал гирлу открыть дверь и глянуть ему в глаза, что она о себе думает. Она ни в какую. Тогда, рассвирепев, он закрыл дверь с наружной стороны и заявил, что пока не перестирает все накопившееся в ванной комнате белье, не выйдет. Раз такая умная. И она стирала. Стирала и плакала. Плакала и стирала.
Раньше что? За колбасой очередь займешь, а достоишься или нет — мрак. Смешно сказать — через какой-то час в обморок выпадаю. Один мужчинка чуть не помог сетку с продуктами поднести. Что-то такое во мне жалкое увидел. Ну, я его, правда, шуганула, пошел себе, заикал. Но здоровьем своим я не очень-то довольна была. Куда-то оно испарялось. В автобусе чуть сильнее прижмут к перекладине, и дыхание стопорит.
Одна мне как-то сказанула, где, мол, я такие тени хорошие достала. А я, не будь дура, в морге, говорю. Она чуть не брякнулась. Да если б было куда! В автобусе, конечно, упасть не дадут. А однажды чуть место не уступили. Врач оказался. Сердце, говорит, приходите на прием. Ну, тебя, думаю, отыскался хмырь. Придешь, а он: раздевайся. Может быть, тебе еще рот открыть? Потом, однако, примечать стала, если мужик в квартире с корешами накурит в восемь глоток махры, так вроде царапать начинает внутри и слабею. Ладно, пошла к докторишке.
А он: операцию, говорит, нужно делать. Клапан на сердце ставить. Ну, я, конечно, струхнула. А потом думаю, где моя ни пропадала! Чем такое терпеть, что куль цемента поднять не моги, пусть пересаживает. Конечно, боязно. Народу много и почти голая — срамота. Хотя под наркозом не так стыдно. Заснула, проснулась, а оно как-то не так екает. Импортное поставили. От носорога. Ладно, говорю, спасибо, я пошла. Не отпускают. Целую неделю еще мурыжили.
Зато теперь все могу. Если помидоры в маленьких банках завезли, ящик беру. В автобусе толкать начнут, я плечом так пошевелю, что они об окна чечетку затылками бьют.
А еще я музыку люблю. Фальшивых нот не терплю. Мужик мой меня огорчил в гостях. Все "Шумел камыш", а он: "сердце, как хорошо, что ты такое".
Хорошо, да лучше без намеков. Взяла я его на закорки и отнесла домой. Ложись к стенке и не дрыгайся, а то мне завтра на работу.