— Что? — выдохнул он, уставившись на собеседника широко раскрытыми от непонимания глазами. — Что Вы имели в виду, Мой Господин?
— В какой позе? — Сэн подошел еще ближе, мягко, по — кошачьи, будто его высокая фигура совсем ничего не весила. — Она была хороша, не так ли? — мужские губы скривились, отражая улыбку сомнительного смысла. — Развратная, доступная, горячая… — зеленые глаза всматривались в голубые, ища в них ответ. — В какой позе ты ее взял?! — рявкнул визитер, и симулянт выдавил:
— Она… она сама, она была сверху и потом… еще сзади, на столе… и…
— Достаточно, — оборвал наместник, молниеносным движением руки поймав что-то соскользнувшее с губ говорившего. — Примитивное заклинание подчинения, замешанное на сексе. Как я и думал, — его пальцы бесцельно переплетали пойманные в ловушку невидимые магические нити, которые от соприкосновения с кожей начинали светиться, обнаруживая себя.
— Я… — Эриен побелел, как стена за его спиной. — Меня… это был гипноз? Дора?
— Мертва, — спокойно ответил Сэн. — Ты ублажал этой ночью Аше-Ар, ну… — он снова недвусмысленно усмехнулся. — Или она тебя… ублажала.
— Но это же магия, я не подчинялся себе, я… — бурно запротестовал стрелок, нутром чуя, что попал в очень и очень скверную ситуацию.
— Скажи еще, что не ты лез под юбку к симпатичной шлюхе, — гостя веселил их диалог, чего нельзя было сказать о хозяине.
Он снова сжал несчастный колпак, притянул его к сердцу и, упав на колени, запричитал:
— Я верно служил Вам и Повелителю больше тысячи лет, я никогда не подводил ваших ожиданий, не нарушал законов…
— Ну… — безразлично произнес наместник, швырнув в окно светящийся клубок снятого заклинания, который рассыпался искрами на лету и исчез, вернув позаимствованную у пространства энергию в ее родные пенаты. — Все когда-то бывает в первый раз.
— Но я… — Эриен отшатнулся, подняв на собеседника застланные пеленой невыплаканных слез глаза, однако это не спасло его.
Тонкая змея мгновенно выхваченного из-за пояса кнута настигла несчастного, обернувшись кольцом вокруг его нервно дернувшейся шеи. Сэн произнес всего три коротких слова прежде, чем привычный мир для наказанного человека перестал существовать в прежнем виде. Все увеличилось на глазах: стены, окно, мебель, собственная одежда… Он пытался что-то говорить, но изо рта вырывалась труднопереводимая словесная каша. Повизгивая, как собака, и отчаянно метаясь в широкой штанине пижамных брюк, Эриен, вернее тот, в кого он превратился, наконец, выполз из-под груды вещей и уставился потерянным голубым взглядом на своего карателя.