Из теории и практики классовой борьбы (Шулятиков)

Ст. 48 (курсив наш), 52, 53.

Н. И. Зибер. «Очерки первобытной экономической культуры», стр. 176.

Ibidem, стр. 174.

Зибер. «Очерки», стр. 176.

Ibid. стр. 176.

Ibid, стр. 175.

См. Демор, Массар и Фандерфельде – «Регрессивная эволюция в биологии и социологии». Перевод с французского под ред. Д. Корончевского и В. Фаусека. – Стр. 89.

См. цит. работу Н. Зибера. Типичный образец коллективного владения орудиями производства дает, напр., родовая община африканцев кабилов: «Родовая община доставляет каждому из своих членов орудия для работы, оружие и капитал для торговых предприятий или для занятия ремеслом, если кто захочет ему посвятить себя». (См. книгу Гроссе, стр. 219).

Консерватизм психики организатора, протест последнего ко всякого рода новшествам освещен в интересной статье тов. А. А. Богданова «Авторитарное мышление» (сб. «Из психологии общества», стр. 105).

Подобного рода историческими противоречиями богата, напр., эпоха конца средних веков, эпоха так назыв. первоначального капиталистического накопления. Технические изобретения той эпохи лишили «права на существование» массу феодалов-организаторов: они также прибегли к захватам, притом захватам самых грандиозных размеров (захват крестьянских полей под пастбища для овец; таковы зачатки шерстяной промышленности). – Или, насилие, выразившееся в усилении крепостного права: это насилие обязано своим происхождением именно тому обстоятельству, что технический прогресс обесценил организаторские способности феодалов старо-»патриархального» типа.

Тот факт, что первыми представителями частной собственности явились организаторы-вожди, отмечается, напр., Н. Зибером; но надлежащего объяснения этого факта Зибер не дает. Ему представляется дело так, как будто организатора в процессе присвоения» помогла именно – чтобы вы думали? Их работоспособность, отличавшая их от рядовой массы первобытных дикарей. «Так как у первобытных народов и наиболее сильные и ловкие работники обыкновенно избираются в вожди, то не удивительно, что первая частная собственность – одежда, оружие и пр. образуется у этих последних». (Op. cit., стр. 174).

К сожалению, нам не приходится устанавливать точную хронологию различных моментов описываемой эволюции командующих классов, т. е. приурочивать каждый данный момент к определенному поступательному шагу техники. Материал, собранный исследователями первобытной культуры, почти никаких указаний на этот счет не дает. Единственно, что при современном состоянии науки можно «сделать, – это выяснить общий путь развития.

Отголосок этого взгляда представляет, напр., вера греческого землепашца в промысел божества, посылающего урожай и богатство. Его божество – это верховный организатор производства; идея о божестве развилась из культа предков организаторов. Или воззрение разных народов, согласно которому всякая удача в предприятиях зависит от воли и милости богов.

Предания первобытных и малокультурных народов сохранили нам множество отголосков подобного воззрения. Орудия, принадлежащие легендарным организаторам, всегда оказывается наделенными чудодейственной силой. Когда Патрокл или Гектор облачаются в доспехи Ахилла, им сообщается сила и храбрость последнего. Герои народных сказок постоянно обладают какими-нибудь волшебными жезлами, лампочками, перстнями и проч. Эти предметы являются наследием, полученным ими, тем или иным путем, от каких-нибудь фантастических существ, олицетворяющих «организаторскую волю»: в этих предметах «почил дух» их первоначальных собственников; и означенный «дух действует, когда их новым собственникам необходимо совершить какой-либо подвиг.

Напр., Кук передает следующие любопытные факты: Один начальник на Таити, у которого было два гвоздя, получал от них довольно значительный доход, ссужая их своим соотечественникам для пробития отверстий во всех тех случаях, когда их собственные средства были недостаточны. «Старейшины каролинских островов также обогатились от отдачи в ссуду гвоздей.» И далее: «Если случайно иностранное судно оставляет у них на островах какие-нибудь старые куски железа, то они принадлежат по праву тамолам (старейшинам), которые заставляют делать из них по возможности лучшие орудия. Эти орудия составляют фонд, из которого тамол извлекает значительный доход, потому что он отдает их в ссуду, а ссуда оплачивается довольно дорого». (Цитиров. в изложении Н. Зибера – op. cit. стр. 398; курсив наш). Приведенные данные, между прочим, весьма красноречиво подчеркивают роль металлических орудий в первобытном обществе, их дифференцирующее значение, отношение к ним организаторов (право собственности на них).

Ср., напр., у Н. Зибера относительно скотоводческих племен: «Недостаток скота у свободных членов племени и обилие его у главы племени… привело к отдаче его в ссуду и к обращению членов племени в зависимость от вождя». (Op.cit., стр. 399)

Н. Зибер, op. cit, стр. 399.

Aristotelis «Politeia Athenaion» (ed Blass), c. II; Plutarch «Solo», c. XIII.

Cp. характеристику, сделанную им Аристотелем: «и служили (edouleuon) бедные богатым, сами и дети их и жены; и назывались они пелатами и гектеморами (платящими шестую часть): за такую плату обрабатывали они земли богатых. А вся земля принадлежала немногим. И если бедные не отдавали плату, они и дети их подлежали рабству. И ссудные сделки всегда заключались под условием: должники отвечали свободой» («Роliteia Athenaion» II, 2).

В классическую эпоху, греческой истории аттическое право не знало уже обращения в рабство полноправных граждан за долги (но для метеков в данном случае сохраняли силу старые юридические нормы (Ср. в сборнике «Zum, altesten Strafrecht der Kulturvolker статью von Wilamowitz – Movellendorf'a, стр. 16.

Отметим кстати, что современная крупная промышленность развилась эволюционным путем из экономической системы, характеризующейся именно раздачей в «ссуду» на долю работникам различных средств и материалов производства (сырья). Ср. Verlags – или Vеrlagssistem – «систему ссуды».

«Hiopadesa». Ins Deutsche ubersetzt von Iohannes Hertel. I. 32.

См. Gudrun, I, 32.

Hitopadesa I, 123. Ср. также IV 53. («Кто приобретает сокровища и приобретенное раздает… тот господствует над землею»).

«Ошибается, если кто думает, что дарить легко», Senecae: «De vita beata, ad Gallionem fratrem», cap. XXIV, I.

Senecae: «De vita beata». cap. XXIV, 5.

Ibid, cap. XXII, I.

Ibid cap. XXIII, passim.

Ibid cap. XXIV, 2.

В истории древней философии имеются примеры систем, придающих мистическое, творческое значение числу: такова пифагорийская система. Число – начало всех вещей, число управляет миром. В данном случае мы имеем несомненные переживания организаторской идеологии: организаторы совершают апофеоз своих прежних профессиональных способностей, при посредстве которых они, действительно, управляли первобытным обществом. – Необходимо иметь в виду, что те же пифагорийцы выставляли своим социальным идеалом именно автократию «немногих».

См. сборник «Zum ältesten Strafrecht der Kulturvölker», статья Н. Oldenburg'a, стр. 71.

В цитир. уже нами статье тов. Богданова «Авторитарное мышление» выяснен генезис этого понятия.

Manu, IV, 99.

Законы Manu, IX, 245.

Несколько неудобно, наряду с приведенными именами, называть имена наших доморощенных «мандаринов» и «аристократов духа». Но мы все таки назовем их, ибо они, как никак, являются любопытными показателями известных общественных веяний. Мы имеем в виду Н. Бердяева и П. Боборыкина. Оба они вопроса ребром не ставят, о реальной власти интеллигенции не говорят, картин идеального строя, при котором бы интеллигенты были поставлены в исключительно привилегированное положение, не рисуют. Тем не менее в их описаниях отзвуки старинной теории звучат довольно сильно. «Борец» за новейший идеализм, Н. Бердяев открыто проповедует возвращение к культу духовной аристократии, слагает дифирамбы в честь погибшей аристократической культуры, указывает современным интеллигентам, как на недосягаемый образец, на «вершины» аристократизма былых времен. В качестве убежденного трибуна духовной аристократии выступал два года тому назад в г. Москве, перед рабочей аудиторией П. Боборыкин. Его слишком откровенная речь звучала предостережением по адресу тех, кто поднимает бунт против интеллигенции. Послушайте, как он выражается. Он объясняет, что интеллигенция – высший слой общества (как будто интеллигенция представляет из себя однородную массу и может почитаться общественным классом, каста избранников. «Можно без преувеличения сказать, что все, чего наша страна достигала в своем поступательном движении, было защищаемо в разных сферах умственного труда русской интеллигенцией. Интеллигенция является избранным меньшинством, «которое создало все, что есть самого драгоценного для русской жизни». Оратор негодует на новые веяния, обнаружившиеся в обществе, подрывающие авторитет избранников: «явилась новая складка трактования всего – и науки, и таланта, и общественного авторитета». Идет бунт «против того авторитета, какой в каждой культурной стране должен принадлежать самому просвещенному, деятельному, нравственно-развитому и общественно-подготовленному классу граждан». Все современные идеологические системы рассматриваются г. Боборыкиным с точки зрения их политической благонадежности по отношению к интеллигенции. Высшая мера осуждения сводится им к следующим формулам: «такое то учение не может быть враждебным всякому умственному авторитету, а стало быть и всякой интеллигенции»; или: такая-то доктрина «расшатала связь между руководящим слоем русского общества, который действует в науке, литературе, публицистике и искусстве, и тем большинством, которое, как толпа, кидается на приманку новизны». (Курсив везде наш. В. Ш.). Поблагодарим сторонника «умственного авторитета» за его откровенность, но напомним, что его речь, как вообще исповедь всяких новейших «избранников духа» звучит подобно загробному голосу из другого мира – из мира давно исчезнувшей жизни, из мира исторических мумий.

Тов. А. Богданову принадлежит неоспоримо крупная научная заслуга в деле генетического выяснения последнего понятия. (Его статью «Авторитарное мышление» – помещена в сборнике: «Из психологии общества» – трактующую о данном вопросе, следует признать epochenmachend). Буржуазные ученые, пытавшиеся вскрыть реальную подпочву спиритуалистической догмы, не идут дальше предела, предуказанного им умеренной и осторожной мудростью их класса: в своих аналитических операциях они останавливаются на таких факторах, как сновидения (напр., Спенсер), или оргиастическом экстазе (Эрвин Родэ), или же – в лучшем случае – культе предков; и дальше ни шагу. Роль групповых противоречий ими, естественно, не привлекается к рассмотрению. Представитель марксистского миросозерцания подчеркнул именно указанный фактор: он наметил решение проблемы именно в свете противоположения групп организуемых и организаторов. Ход его доказательств таков. Производственные отношения «авторитарного» общества обусловливают «определенный способ представления фактов, определенный тип их соединения в психике, такой, какой выражается в непрерывной связи идеи акта организаторского с идеей акта исполнительского». Подобная форма мышления постепенно распространяется на всю область познания, делается всеобщей. Всюду «за внешней силой, которая… действует на него (первобытного дикаря), он предполагает личную волю, которая ее направляет… Так возникают «души вещей». Нарождается первобытный анимизм. Равным образом, в человеческое тело «интроецируется» (вкладывается) невидимое движущее начало: «в силу монистической тенденции, в силу стремления представить все в одних и тех же формах, происходит мысленное разложение человека на организатора и исполнителя, на активное и пассивное начало; исполнитель доступен внешним чувствам – это физиологический организм, тело; организатор им недоступен; он предполагается внутри тела; это – духовная «личность». («Авторитарное мышление», стр. 115.)

Так в учениях первых греческих философов мы сталкиваемся с подобным верованием. Выдвигаемые этими философами «пepвоосновы» всего сущего, вроде воздуха или огня – не что иное, как несколько очищенные от грубого анимизма представления.

Утверждение Фалеса (См. Aristotelis de anima I, 2.)

Верование во множественность душ – обитательниц человеческого тела отличалось большей живучестью: остатки этого верования мы находим, напр., в психологических воззрениях, циркулировавших в средние века.

Э. Ланг. «Мифология». Перевод под редакцией Н. Н. и В. Н. Харузиных, стр. 96. Э. Ланг принадлежит к числу означенных историографов: он ограничивается простым констатированием «путаницы».

Шаманы-колдуны, в свою очередь, являются представителями организаторской группы.

Э. Ланг, op. cit, стр. 94. Необходимо отметить, что у народов, стоящих на самом низком уровне культуры, отсутствует яркое различие между организаторами, ведущими сношение с духами, и самими духами; это доказывается примером австралийцев (op. cit. стр. 99).

Ibidem, 92 (цитата из записи, сделанной Ливингстоном близ Лоанды).

Т. Рибо. «Эволюция общих идей», перевод Н. И. Спиридонова, стр. 138 (примечание).

См. Ervin Rohde. Psyche. Seelencult und Unsterbligheitsglaube der Griechen, II, стр. 83.

См. примечание на стр. 33.

В освещении идеалистически настроенной буржуазной критики, ход мышления Шатона шел обратным порядком: «Трихотомия души» Платону, якобы, подсказала идею необходимости трехъярусного расчленения общества:»устроить эту задачу (устроить надлежащее государство) можно только посредством подчинения всех житейских отношений принципам нравственного назначения человека. Поэтому (sic! – курсив наш В. Ш.) истинное государство, как и душа отдельного человека, распадается на три разобщенные части: ремесленники, воины, учащие и т. д. Виндельбанд «История древней философии», пер. под ред. проф. А. И. Введенского, стр. 176.

Елпатьевский. «Из разговоров об интеллигенции». («Русское Богатство», 1904 г.)

Мы не говорим здесь о таких формах интеллектуального хозяйства, которые являются чисто ремесленными (хозяйства, напр., докторов, юристов, учителей, работающих «на заказ»).

Напр., инструменты, употребляемые медиками или техниками.

См. стр. 23.

О магическом могуществе звания свидетельствуют бесчисленные мифы первобытных и малокультурных народов.

Обращаем внимание читателей на книгу HannsDeutsch'a «Qualifizierte Arbeit und Kapitalismus. Wertheorie und Eutwicklungstendenzen, Wien, 1904. Deutsch делает интересную попытку, стоя на почве марксистской ортодоксии, точнее, – марксистской теории ценности детально рассмотреть вопрос о «квалификации» труда. Не вдаваясь в изложение и разбор его взглядов, мы отметим лишь следующее: образование (Unterricht) он определяет, как особую экономическую категорию (Productionsmittel), отказывает ему в роли созидателя прибавочной ценности. «Прибавочная ценность одна и та же, ведется ли производство при помощи простой или же при помощи квалифицированной рабочей силы» (стр. 72). Для того, чтобы извлечь из квалифицированной рабочей силы ту же прибавочную ценность, какая получилась бы, если бы это была простая сила, капиталист должен пускать в оборот добавочную часть капитала, которая, правда, переходит на ценность товара, но прибавочной ценности не создает» (стр. 73). Именно опровержение ходячего мнения о характере производственной роли образования и составляет главную заслугу Deutsch'a. Другaя сторона вопроса – вопрос о роли представителей квалифицированного труда, как собственников средств производства, автором цитируемой книги не анализируется; лишь попутно он высказывает отдельные замечания и соображения по поводу «монополии таланта», намечает отчасти аналогию между квалификацией и машинами: стр. 51–52; но и только: общей постановки проблемы – об индивидуалистических тенденциях интеллектуального производства мы у него не находим.

«Две души живут в моей груди».

Отсюда вытекают, напр., такие явления, как научные, и литературные плагиаты. Ученые и литераторы, совершающие их, заимствуют идеи и сюжеты из малоизвестных источников и, пользуясь данными источниками, как орудиями производства, умалчивают об этом.