Я поднимаюсь с колен и осторожно ввожу член во влагалище. Легкий вскрик, неистовые объятия, неумелые движения навстречу мужскому достоинству.
- Хочешь по-другому?
- Да, да! По всякому!!!
Поворачиваю партнершу на бок, а сам стаю возле ложа на колени. Ногу, лежащую снизу, просовываю между своими, а лежащую сверху - приподнимаю. Пылающему взору открываются прелестные половые губы, расположившиеся горизонтально по отношению к поверхности купейного дивана.
Случайная попутчица смотрит непонимающе и немного испуганно. Однако мне некогда уточнять пикантные детали. Что есть силы вгоняю ей между ног напряженный до состояния самопроизвольного взрыва член. Вот гладкоголовый зверек вновь проникает глубоко внутрь и беспардонно хозяйничает в самых тайных закромах горячего и горящего тела.
- Боже праведный! - шепчет женщина. - Он у меня уже здесь!
- Где? - не понимает я, добросовестно и с азартом отдавая всего себя на заклание рубиновой раковине.
- Во …рту! Проник сюда с самого низу.
- Ну и что? Разве тебе больно?
- Нет, что ты! Наоборот, мне еще никогда не было так пронзительно хорошо.
Яростно, в приливе нового исступления, я раз за разом проникаю в нее, не обращая внимания на сдавленные полувсхлипы-полувскрики:
- Остановись! Мне не хватает воздуха! Ты достаешь до горла, перекрывая дыхание. Я умираю, слышишь?! Я не понимаю, это еще оргазм или уже агония?
Сновидение 4. Ренегатская позиция
(14 июля 1993 года, г. Екатеринбург, РФ)
Оказавшись без работы, я – с подачи собкора «Правды» Анатолия Грачева – пожаловал в Москву на ТВ. Там – собрание. Идем по широкой лестнице. Анатолий представляет меня руководству на предмет трудоустройства. Те до окончательного решения вопроса предлагают мне поучаствовать в их сборище.
Рядом со мной - молодая женщина с явно не славянскими чертами лица. Знакомимся. Она называет очень сложное для восприятия имя. Потом протягивает удостоверение. Читаю. Она – технический работник. Фамилия – армянская. Вслух:
– А имя у вас действительно сложное. Такое слышу впервые.
Она соглашается: действительно, редкостное.
Вижу, что я ей откровенно интересен. Походя рассказываю о себе.
С собрания мы выходим вместе. И оказываемся на улицах не Москвы, а Пирятина. Спутница начинает проявлять высокую сексуальную активность: согласна хоть посреди тротуара заняться любовью. Я, как в свое время по другому поводу Троцкий, проявляю пассивность: ни войны, ни мира.
Между тем, дама увлекает меня за собой в настойчивых поисках места. Заглядывает буквально во все дворы, углы, под густые кусты. Но везде что-то препятствует соитию.