И тотчас ее подхватили, понесли прочь, достаточно бережно и осторожно, чтобы она поняла – жертвоприношение откладывается или вовсе отменяется по неясной пока причине, что никто не собирается в настоящий момент лишать ее жизни, а наоборот – ее уносят, чтобы помочь. Прохладный и свежий воздух сада взбодрил и освежил ее, и Ритка, наконец, смогла прочувствовать то, насколько ей на самом деле плохо. Тело ее ныло и болело, горячка выламывала суставы, ее одновременно и невыносимо тошнило и мучительно хотелось пить, страшно саднили десны, и язык, казалось, распух до невообразимых размеров. Ритку внесли в тот самый холл с изумрудно-зеленым полом, и аккуратно и молча положили на один из диванов. « На пол не кладут ковров, чтобы легче было смыть кровь», – некстати подумалось Рите, но ее вялый мозг уже никак не отреагировал на страшную догадку.
Человек, утешавший ее в сарае, присел возле нее, остальные куда-то разбежались. Он улыбнулся Рите и сказал, что надо еще совсем чуть-чуть потерпеть, что сейчас ей принесут лекарство, и она спокойно заснет, а когда проснется, боли уже не будет и она поправится. И Рита поверила ему, и Рита вдруг узнала его. Это был водитель машины, который вез их от гостиницы до самого этого дома. Но она уже ничему не удивлялась, ей даже показалось, что все в этом городе связаны с ней и с ее судьбой, и случайностей здесь просто не бывает. И тогда она спросила:
– Как вас зовут?
– Михаил… Миша, – ответил он, и вроде бы обрадовался, что девушка, наконец, заговорила, – Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, плохо, – честно призналась Рита, – вы мне поможете?
– Конечно, помогу, ведь вы теперь с нами.
– В каком смысле: я с вами? – удивилась Ритка, и попыталась слегка подняться.
– Лежите, лежите, Вам сейчас нельзя двигаться, – забеспокоился Миша, – и разговаривать тоже не надо. Вам потом все объяснят. И не бойтесь, никто Вас не обидит, даю слово!
Миша протянул руку над Ритиной головой, и кто-то подошедший сзади дивана сунул ему чуть дымящуюся кружку. Потом Миша приподнял Рите голову и поднес неприятно и душно пахнущее питье к самым ее губам:
– Это нужно непременно выпить. Все до дна. Если вы хотите побыстрее выздороветь, – и, сказав так, он начал потихоньку, помалу поить ее из кружки.
К тому времени, когда Рита выпила все до последней капли, ее уже неудержимо тянуло в сон. Боль как будто понемногу отступила, оставив место томной расслабленности. И перед тем, как окончательно и блаженно отключиться, она через силу растянула рот в некое подобие улыбки, в благодарность Мише за его хлопоты. Он понял это, и кивнул в ответ. И последнее, что она услышала сквозь пеленавшую ее темноту, было: