— Как относятся? — Интересуется тетя Норин, чем ужасно выводит меня из себя. Черт возьми. Мне приходится сжать пальцы, чтобы не треснуть ими хорошенько по столу.
— Вы понимаете, о чем я.
— Люди много говорят, Ари. Но кто сказал, что им стоит верить? Это давнее дело, и к нам оно никакого отношения не имеет.
— Что за дело?
— Ну, ты и сама догадываешься, — отвечает тетя Мэри, облокотившись подбородком о локти. — Рамону считали…, считали ведьмой.
— Ведьмой, — пробуя на вкус, повторяю я и чувствую, как к горлу подпрыгивает ужас.
— Но это, конечно же, слухи, — отмахивается она.
— Хорошие слухи, раз ходят по Астерии уже десятки лет.
— Ну, а о чем еще разглагольствовать помешанным фанатикам? — Мэри сводит брови, и тетя Норин легонько толкает ее в бок. Тут же, Мэри-Линетт протяжно выдыхает. — Я это к тому, что люди в Астерии верующие, а именно верующие чаще всех обсуждают нечисть и прочую несуразицу, связанную с Дьяволом и чертовщиной.
— Но вы в эти россказни не верите, правильно?
— Россказни, — повторяет тетя Норин, кивая, — ты подобрала верное слово, Ариадна.
— Выходит, жители Астерии считали Рамону провидицей?
— Они считали ее ненормальной, издевались и подшучивали за спиной, пока однажды не сбылось то, что она «предвидела», — Мэри сжимает в воздухе два пальца, — кажется, она сказала, что умрет дочь пастыря.
— Да-да, — кивает Норин.
— Ну, так, она и умерла.
— Выходит, Рамона все-таки не обманывала? — Не понимаю я. — Она видела будущее?
— Я тебя умоляю, Ари. Это простое совпадение, а люди повелись. Б абушка ведь наша была своеобразной женщиной.
— Сумасшедшей, — поправляет Мэри и кривит губы, — серьезно, она выдумывала такой бред, что поверить ей могли только дураки. Но люди верили.
— Потому что люди такие и есть — глупые. — Шепчет Норин и поправляет салфетку. У нее в глазах проносится какая-то грусть. — Не стоит обращать внимания. Они никогда и ни на секунду не замолкают. Люди говорят вечно, не думая, что они говорят и зачем.
— Сейчас им хочется обсудить новенькую, которая вдобавок и из семьи Монфор! Вот же повезло! — Возмущается Мэри-Линетт. — Ну, и пусть говорят. Наплюй.
— Я не понимаю, — недоуменно хлопаю ресницами, — прошло столько времени. С чего они на нас взъелись? Рамона Монфор жила здесь пятьдесят лет назад!
Тетя Норин отворачивается, а Мэри-Линетт наоборот придвигается ближе.
— Да просто этот городок настолько скучный, что за полвека здесь ничего больше не случилось. — Она накрывает мои пальцы ладонью и улыбается. — Не переживай.
— Я не переживаю.
— У каждой семьи свои секреты.