– Али кишки вырвать? – уперев кулак в бороду, ломал голову Орефа Васильевич. – Али медведями растерзати?
Отец Логгин поморщился.
– К чему эти языческие методы? Слава Господу, у нас здесь, в Тотьме, не древний Рим, чтоб рвать разбойников львами.
– А как же при Иване Грозном? И за ребро подвешивали, и по горло в землю закапывали, и свинцом заливали. Негоже старые способы забывать, оне нам дедами заповеданы.
– Иван Грозный, при всем моем уважении к ним, это все-таки вчерашний день. Согласитесь, Орефа Васильевич, многое, в том числе и способ казни, имеет свойство устаревать. И Иван Грозный с его ребрами не исключение из сего правила.
– Уж услыхал бы он тебя, отец Логгин… – ухмыльнулся воевода. – Висел бы сейчас за муде крюком подцепленный.
Отец Логгин нервно сморгнул, неискренне рассмеялся и дернул бородой.
– Да уж… Но ныне, слава Богу, наместник Господа на земле царь Алексей Михайлович, государь добрейший, сторонник гуманных методов. Посему полагаю, что в русле сего…
Отец Логгин слегка заплутал в речи и остановился, дабы собраться с мыслями.
«Эка красно бает! – восхитился в сердце Орефа Васильевич. – Что елдой выводит!»
– Казнение должно быть классического рода, – наконец промолвил отец Логгин, – в русле православных христианских традиций. Сожжение – идеальная вещь. Огонь – от Бога. Божественный огонь… Неопалимая купина… Надобно будет ввернуть, кстати, про купину…
Отец Логгин прочистил горло, репетируя красную речь:
– Того сына своего, кто несправедливо оклеветан наветами, Отец наш спасет от огня, как тушил он пламя неопалимой купины. Но ежели богопредатель истинно виновен, то огонь вспыхнет с божественной силой… Кстати, Орефа Васильевич, недурная мысль – усилить пылание. Не знаете ли, чем возможно усилить Божественный огонь?
– Да чего его усилять? Затрещит разбойник, как миленький! Али не видали вы, как плоть горит? Скирдой вспыхнет говно разинское, прости Господи!
– Кашу, Орефа Васильевич, маслом не испортишь. Огоньку никогда не помешает. Чтоб, значит, до небес пламя вилось.
– Можно и до небес, – согласился Орефа Васильевич. – Но тогда народ не увидит, как этот сучий потрох корчится. Почто же лишать людей такого удовольствия?
– Сие истинно, – согласился отец Логгин. – Паствуемые должны напитаться удовлетворением от вида Божьего суда.
– Еще б не истинно. Чай, не первый раз вора жгу.
Отец Логгин с опасливым уважением поглядел на воеводу.
– Тем более… принимая во внимание ваш богатый опыт… Может, масла подплеснуть, так это назаметно?
– Серы кинем, – предложил Орефа Васильевич. – Уж запылает! А вони будет… Пороху можно подсыпать для треску.