- Алексей, для тебя есть новости, - услышал он голос дежурного. - В Маленькой обнаружили утопленника, мужчина лет под шестьдесят.
- В чем одет, тебе сказали?
- Все записано. На трупе только плавки. Черные в голубую полоску.
- Спасибо.
Положив трубку, Синельников достал из сейфа папку, вынул листок с адресом и телефоном Перфильева и набрал номер 3-49-49: теперь он мог проверить неприятную догадку. Ему ответил не очень приветливый, но чисто и нежно звучавший девичий голос.
- Это квартира Перфильева? - спросил Синельников.
- Да. Кто говорит?
- Инспектор угрозыска Синельников. Вы дочь Перфильева?
- Да, - с ноткой удивления подтвердила она.
- Простите, не знаю имени...
- Елена. А что случилось?
В глубине души Синельников желал, чтобы его догадка оказалась пустым вымыслом, но, увы, она, кажется, начинала подтверждаться.
- У вас дома все в порядке?
- В каком смысле? - уже с настороженностью
уточнила она.
- Ну, например, с отцом.
- Он сегодня не ночевал, но тут ничего особенного. Бывало и раньше.
Так, значит, Мария Лунькова правильно разобралась в ситуации, когда говорила, что дочь может и не беспокоиться по поводу долгого отсутствия отца.
- Вы чем занимаетесь, Елена Александровна?
- Вообще? Или в данную минуту?
- Вообще, конечно.
- Но что с отцом? - сердито спросила она. - Вы делаете какие-то странные намеки...
- Вам лучше приехать ко мне в управление. Если вы должны быть на работе, это неважно, я дам вам справку.
- Я студентка, окончила четвертый курс технологического, - раздраженной скороговоркой объяснила она. - Наш стройотряд в следующий четверг едет на БАМ.
- Нужно поговорить. Жду вас в управлении внутренних дел. Знаете, где мы находимся?
- Разумеется. Это совсем недалеко от нас.
- Моя комната двести восемнадцать, на втором этаже. Я скажу, чтобы вас пропустили. Только не забудьте взять паспорт.
- Когда я должна быть?
- Чем скорее, тем лучше. Приезжайте прямо сейчас.
- Хорошо...
Было над чем подумать после этого разговора. Одно из двух: или Коротков не сказал Елене Перфильевой о гибели отца, или сказал. Если не сказал, то для его ночной поездки имелись какие-то иные важные причины. И вообще при этом варианте возникали, как выражался Синельников, вопросы с длинными шлейфами. Что же за тип этот красавчик Слава, если может, зная о несчастье с отцом, приехать на пятнадцатиминутное экстренное свидание с его дочерью и ни словом не обмолвиться о случившемся? Если же он все-таки сказал, тогда только что происшедший разговор с Еленой Перфильевой не укладывался у Синельникова в голове. Как может дочь, осведомленная о трагедии с отцом, столь хладнокровно разыгрывать неведение? Синельникову этот вариант представлялся чудовищным. Он отказывался от мысли, что девушка в двадцать один год способна на столь кощунственный цинизм. Но профессионально он не имел права не допускать такого варианта...