Коротков молчал.
- Однажды, - продолжал Синельников, - толкач дал вам две тысячи девятьсот рублей. Александр Антонович получил из них девятьсот. Куда девались остальные? Себе взяли?
Коротков все еще молчал.
- Так вы слишком много сами на себя навешаете. Тяжело нести. Поделитесь с Казалинским Артуром Георгиевичем. Легче станет.
Коротков держал в правой руке акт судебно-медицинской экспертизы, и при упоминании имени Казалинского рука его непроизвольно сжалась, скомкав угол листа. Синельников осторожно высвободил лист, положил в папку и сказал:
- Один мой коллега любит выражение "как из мохнатого одеяла". Я вам вытряхнул все именно как из мохнатого одеяла. По-прежнему будете молчать?
Коротков пошевелил пальцами левой, сломанной руки, заключенной в гипс, и застонал. Может быть, хотел дать понять, что этот разговор его измучил. Журавлев сказал:
- Если вам плохо или вы устали, мы можем уйти. Отдохните, после продолжим.
- Чего уж там, - как бы даже снисходительно возразил Коротков. - Давайте все к разу.
-Так и запишем. - Синельников сел за стол, стоявший в углу, у двери, ведущей в комнату, где проявляются рентгеновские снимки, и вынул из папки несколько синеватых разлинованных листов. - Относительно Перфильева отвечать будете?
- Не надо, товарищ Синельников, все равно не подловите, - тем же тоном сказал Короткое.
Синельников и сам знал, что тут пустой номер, он сделал эту попытку просто на всякий случай.
- Хорошо, пусть Перфильев останется на вашей совести. Кто мог надрезать шланги?
- Например, Казалинский.
- Отвечайте точдо на вопросы. Почему "например"? Мог бы и еще кто-нибудь?
- Ну Казалидский,
- Это покушение на жизнь. Каковы мотивы? Почему он покушался?
- А это вы у него спросите.
- Вам мотивы неизвестны?
- Пока нет.
- Вы друзья?
- Можно считать и так.
- В каких отношениях были Перфильев и Казалинский?
- В деловых. Водку вместе не пили.
- С кем вы познакомились раньше - с Перфильевым или с Казалинским? - задал вопрос Журавлев.
- Приблизительно в одно время.
- А именно?
- Три года назад.
- Все-таки с кем раньше?
Коротков помолчал, словно бы взвешивая значение этого вопроса, и, кажется, не сочтя его серьезным, ответил:
- Ну, предположим, с Казалинским. Какая разница. - Синельников записал, посмотрел на Журавлева.
- У тебя все? - И обратился к Короткову: - Вам Перфильев дал прозвище "Отдел кадров". Кого он звал Клешней?
- Казалинского.
Все, что надо было установить срочно, они установили. Синельников слова посмотрел на Журавлева, подмигнул ему, положил листы протокола на папку, подошел к кровати.